Я проснулась от волны страха, сменившегося тревогой. Подскочила на кровати, оглянувшись и, не увидев никого вокруг, уже практически активировала снотворную руну. Моя рефлексия успела всего за секунду до того, как пальцы коснулись изрисованной древесины заголовья кровати. 

“Ты не просыпаешься в страхе, Таника. Это неестественно для тебя. Подумай хоть минутку прежде чем снова вырубиться, Таника.” — ужалила меня мысль, заставив отнять руку от столь желанной руны и сесть, свесив ноги на пол. Тревога как-то странно пульсировала волнами, вместо того, чтобы просто равномерно омрачать существование, как это обычно бывает. 

Я попробовала понять, какие мысли могут её вызывать и поняла, что этих мыслей, кажется, нет. Да и неоткуда им взяться. Разве что страх перед Митрани вдруг разыгрался?

Но всё равно, в этом случае не было бы тревоги. Не было бы тревоги волнами. 

Усилием воли я распахнула дверь. На пороге стояла Тамара.

— Профессор, вы напали на меня? — в целом, я ожидала её увидеть, но сама ситуация в целом всё ещё была неожиданной. 

— Я пыталась тебя разбудить. Я стучала в дверь минут десять, но ты не просыпалась. — виновато сказала Тамара. В целом то, как она выглядело, казалось странным. Её глаза бегали по сторонам, пальцы сжимали край пижамы а лицо было удивительно красным. Учитывая, что волосы растрёпаны не были, Тамара явно не бежала ко мне. Проблемы в делах любовных?

— Таника, мне очень нужна твоя помощь. — наконец выпалила она. Я, улыбнувшись, пригласила свою наставницу в комнату. Несмотря на то, что теперь и в отношениях с парнями у Тамары было больше опыта, кажется, она всё ещё считала меня авторитетом в этих вопросах. Хотя, казалось бы, почему?

А я попыталась настроиться на волну разговора двух подружек. Не уверена, что Тамаре сейчас нужно общение в стиле “Профессор и её ученица.”

— Тома, всё хорошо. Я обязательно сделаю всё, что смогу. — я пригласила её сесть на кровать. — Давай, что там у тебя?

Тамара несколько раз моргнула, видимо, пытаясь понять, кто такая Тома. Я задумалась о том, что, возможно, её действительно никто с глубокого детства не называл уменьшительно-ласкательной версией. Однако, коммуникативное затруднение успешно разрешилось.

— Ты же умеешь колдовать светом, правда?

— Не совсем. Это скорее преломление уже существующего света сложной системой линз и зеркал…

Тамара посмотрела на меня с отчаянием в глазах.

— Да, я умею колдовать светом. А что?

— Я… я…

Её глаза забегали ещё сильнее. Я терпеливо ждала.

— Я пригласила Кунея на свидание. 

Ого! Признаться, я не ожидала, что в этой удивительной парочке Тамаре удастся хоть когда нибудь начать проявлять инициативу. Кажется, я ошибалась на этот счёт! Или за пару свиданий Куней смог вдохнуть в мою наставницу очень много уверенности в себе.

— Я сказала, что оно будет здесь, в школе. Я хочу потанцевать с ним. Я хочу танец, такой… такой… как та прогулка на лодке.

Жидкий космос, плещущийся о борта. Я, через чувства Тамары, прекрасно помнила, как она это ощущало.

— Ты можешь помочь мне с декорацией? — спросила она с такой надеждой, словно прямо сейчас в моих силах было спасти ей жизнь.

— Возможно. — кивнула я. — Это зависит от того, что именно ты хочешь.

— Я хочу, чтобы стены утопали в ночи, а мы танцевали среди мерцающих звёзд. — вдохновенно заявила Тамара, зажмурившись, и откинулась на подушки. Её тёмные волосы забавно распушились, наэлектризованные шёлком постельного белья. 

А я задумалась о её запросе. Он, разумеется, не был невозможным. Более того, он был вполне реальным. Очень серьёзным испытанием для контроля — всё-таки, отдельно висящие звёздочки требуют не просто зеркал, как переливы радуг, которыми я играюсь обычно. Нужно ещё как-то сделать невидимым луч, который идёт между этими звёздочками. Однако если продумать систему зеркал и впитывающих всякий свет трубок…

Я попробовала сотворить несколько звёздочек в воздухе над Тамарой. Они замерцали, подчиняясь моей магии, а потом закружились в медленном хороводе. Тамара запищала от восторга.

— Таника, ты моя спасительница. Чего ты хочешь, просто скажи?

— Поставишь Камиде тройку в году? — вспомнила я первое, что пришло мне в голову при мыслях о желаниях, которые можно адресовать Тамаре. Тамара хихикнула и повернула голову на меня. Я позволила звёздочкам погаснуть.

— Тройку Камиде? Но она же абсолютная бездарность в Мнимой Модели!

— Как и все кроме меня. Тамара, у тебя ну вот совсем не получается массовое образование.

И мы синхронно рассмеялись. 

— Таника… — вдруг спросила Тамара тихо. — А можно я останусь у тебя? Я никогда в жизни не была на ночёвке с подружками. 

Тамара осеклась.

— Ну, кроме… того раза.

— Не волнуйся, я совершенно трезвая. Оставайся конечно. — я потрепала её по волосам, снимая с них статическое электричество. — Единственное — я стараюсь ночью действительно спать. Поэтому, увы, игр в карты и сплетен не будет. Думаешь, почему у меня мало подруг?

— Если не сплетничать и не играть в карты у тебя будет мало подруг? — с искренним удивлением спросила Тамара

— Не знаю… — улыбнулась я. — Я вот не сплетничала и не играла, а подруг за этот месяц у меня прибавилось.

Тамара резко повернулась и уткнулась лицом в подушку. В такой темноте было не разглядеть, но я готова была поклясться, что сейчас она красная как вареный рак.

Когда я проснулась, Тамары уже не было. Ассистировать ей мне предстояло вечером, потому я направилась в зал — тренироваться. Ночью у меня было не было проблем с несколькими звёздочками — но тут мне будет нужно наполнить ими целый зал, так ещё и двигать всю эту систему так, чтобы танцующие Тамара и Куней ни во что не врезались. 

И потому здесь, в зале с полом, замощённом гранитной плиткой, я вот уже четыре часа упражнялась в свой магии, от которой, кажется, я вовсе не могла устать. 

В зале была непроницаемая, непроглядная темнота, в которой мерцали тысячи звёзд. Если бы кто-нибудь посмотрел на это не человеческим глазом, а через какие-нибудь очки, проявляющие телекинетическую пленку, то всё величие моей работы явилось бы ему в полной мере.

Есть два способа создать звёздочки. Во-первых, я могу поджигать воздух. С этим есть проблема: воздух плохо горит. На постоянное горение этих звёзд придётся расходовать запас — причём удивительно много, если сранивать с количеством света и тепла, которые будут выделяться.

Во-вторых — и это тот способ, который нашла я — можно не делать отдельные звёздочки. Можно сделать длинную, разветвлённую трубку зеркал и пустить в неё луч света. Просто показывать этот луч только в некоторых точках трубки, в остальных же — скрывать. Благо, темнота на моей стороне.

Минус этого способа — мне всё время придётся следить за тем, чтобы кто-нибудь в эту трубку не врезался. Иначе для Кунея это будет выглядеть так, словно он налетел головой на чистую темноту, зависшую среди мерцания звёзд.

Но, право, у меня было достаточно контроля, чтобы сделать это. Как минимум, именно в этой сфере у меня было достаточно контроля, чтобы сделать это. 

Тамара и Куней пришли под самый вечер. Они держались за руки, и Тамара снова была в своём космическом платье, с серебристыми нитками, вплетёнными в волосы. И, несмотря на то, что это свидание проходило по инициативе самой Тамары, Куней всё ещё, казалось, шёл чуть впереди и вёл её в зал, который я подготовила для них. О, как же я постаралась подготовить его для них.  

Тамара хотела повторить то чувство, что видела на лодке — а значит мне предстояло соревноваться с красотой ночного неба в одиночку. И я действительно считала, что могу выиграть эту дуэль.

Они вошли в зал по дорожке, сотканной из серебристого лунного света, который я подводила зеркальными трубками из дальнего окна. Звёзды пока не горели: Тамара отпустила руку Кунея и ступила в темноту. Я сгустила тени ещё сильнее, позволяя ей раствориться в чёрном квадрате дверного проёма. На лице парня на мгновение промелькнула растеянность, он дёрнулся, озираясь.

И заиграла музыка. И из зала забрежжил неровный, мерцающий свет тысяч точек, рассеянных в воздухе.

Тамара шагнула в глубокий поклон и Куней, мгновенно уловив настроение, пригласил её на танец. 

Моя наставница и лучший артефактист после Хэмджа из тех, кого я знала, кружились в вихре из звёзд, мерцающего тумана, который я творила из уплотнённого воздуха прямо здесь. Каждый шаг оставалася на полу лунно-белыми следами туфелек и ботинок, документируя на плитах следы этого танца. 

Я творила магию, синхронизуясь с музыкой. Что-то внутри меня требовало, чтобы я сама присоединилась к этому танцу. И я поняла, что могу это сделать — пускай и не через своё тело. Прямо сейчас мне не надо было тратить время на настройку: я прекрасно знала, что чувствует Тамара. Потому что я уже переживала эти эмоции в прошлом.

***

С каждым тактом я улыбалась смелей. Каждый шаг давался всё легче и легче. Нежность и восторг держали нас в сверкающем коконе, пока мы танцевали, не в силах оторвать друг от друга взгляд. 

Мне хотелось, чтобы он прижал меня сильнее. Разливающееся по телу тепло, срывающееся дыхание, сверкающие вокруг звёзды… Я словно была во сне. Я была во сне. Я не чувствовала реальности, не чувствовала теней и злобы, оставшейся снаружи. 

Любовь согревала меня сильнее, чем солнце. Сильнее, чем магия. 

Дрожь проходила по всему телу, пульсируя и растекаясь волнами в пустоту. Будь у меня…

…Стандартная модель…

…я бы…

…наверное смогла взлететь.

***

Я чуть не закашлялась, в последний момент зажав рот сжатым воздухом. В этой ситуации разрыв лёгких будет лучше, чем всё испортить. А ещё через мгновение я отчётливо осознала, что именно только что произошло. 

“Если бы у меня была Стандартная Модель, я бы, наверное, смогла взлететь.” 

Это не было ощущением. Это не было отзеркаленным чувством. Это была мысль. Сформированная, чёткая мысль, выраженная в словах. 

Это была когнитивная коррелята чувств Тамары. Совершенно точно Тамары: я не могла бы сама подумать о том Стандартной Модели как о чём-то, чего у меня нет.

“Таника!” — пнула меня рефлексия. Да, точно. Я собиралась не делать сильных выводов на основе малых данных.

Возможно это была моя мысль, вызванная тем, что я слишком глубоко погрузилась в чувства Тамары. Но пока давайте я буду думать в русле первой гипотезы.

Потому что если Мнимая Модель позволяет мне читать мысли — то я буду всесильна.

Я поставила себе пометку тщательно подумать об этом и вернулась к поддержанию звёзд. Вовремя: система,  не подпитываемая моим вниманием, уже начинала распадаться.

Тамара и Куней танцевали ещё полчаса. К моменту, как они закончили и ушли куда-то дальше по коридору, моя разум уже начинал кипеть от концентрации. Когда я убедилась, что дверь за парочкой закрылась, я легла на пол и уставилась в потолок, стараясь ни о чем не думать.

Прошло ещё минут двадцать прежде чем я смогла найти в себе желание встать и пойти в комнату. Мне есть, о чем подумать и есть, что обсудить. Однако сейчас, даже больше чем рефлексировать полночи, мне нужно было спать. Я была готова вырубить себя руной, если потребуется — но стоило мне лечь на мягкий матрац и закрыть глаза, как я уснула.

И пока я сплю, стоит прояснить некоторые моменты, из за которых я подумала о том, о чём подумала. 

Любая эмоция, любое чувство — являются производными от мыслительной работы. Мы сначала думаем, потом чувствуем, как бы не хотелось иногда утверждать обратное. Просто некоторые наши мысли настолько быстрые и мимолётные, что не всякий человек способен отрефлексировать даже сам факт их существования. 

Именно исходя из этого, я допускала возможность того, что Мнимая Модель воздействует не только на эмоции, но и на мысли. Во-первых потому что я сама чувствовала, как это происходит: тогда, когда Тамара пытала меня на занятии по Мнимой Модели я именно что думала о ней иначе. Мнимая Модель совершенно точно как-то влияла на мышление. Однако Тамара утверждала, что её магия — про душу, а остальные считали — что про эмоции.

Эмоции и мысли — это не совсем одно и то же, но они связаны причинно. Мысли являются причиной эмоций. Нельзя испытывать эмоцию, не испытывая нужных для её возникновения мыслей. 

А значит, Мнимая Модель должна как-то менять мысли.

Другой вопрос, что, кажется, можно отличить влияние Мнимой Модели от собственных мыслей: именно так я сегодня узнала, что это Тамара пришла ко мне, а не собственные страхи проснулись. Я поняла это по нетипичности этой тревоги. Такую тревогу я испытываю редко, если испытываю вовсе. Это показалось мне настолько невероятным, что гипотеза о наведении этой тревоги магией была для меня более вероятной, чем гипотеза о естественном происхождении.

Значит человек, не имеющий привычки к рефлексии своих чувств, к категоризации того, как именно и какие эмоции он испытывает, не умеющий связывать чувства с их мысленными прекурсорами, предположительно, не сможет отличать наведённые Мнимой Моделью чувства от собственных, если только не знает прямо, что сейчас его будут атаковать. 

Именно поэтому никто не списывал на “собственные” чувства то, что делала Тамара на занятиях: у них было чёткое знание о том, что те эмоции, которые они испытывают — не их.

Это значит, что более “уместные” эмоции я могла бы наводить так, что человек не будет понимать, что эта эмоция ему не принадлежит. Стоит запомнить для следующего турнирного боя, однако сейчас куда важнее другое. Важен тот факт, что я не только смогла косвенно воздействовать на мысли Тамары, обращаясь к её чувствам. Я, кажется, смогла услышать их в чётком, сформулированном, вербализованном виде.

Что позволит одним махом решить сразу несколько проблем.

Во-первых: другие люди существуют и у них в головах есть мысли.

Во-вторых: эти мысли можно воспринимать непосредственно с помощью магии.

В-третьих…

На этом месте, если вы не взвизгнули от размахов философской проблемы, которую разрешает сама эта возможность, значит, возможно, вы ещё слышали про трудную проблему сознания. Но теперь вам обязательно нужно про неё услышать, ведь с таким инструментом как “Способная читать мысли Мнимая Модель” я могу не только разработать Общую Модель, но решить эту самую трудную проблему.

Итак…

Подумайте немного о себе. Вы сейчас наверняка видите что-то. Факт существования вот этой вот картинки, которую воспринимает ваше “Я” — это феномен субъективного опыта. Трудная проблема сознания — это вопрос “Почему феномен субъективного опыта вообще существует”. 

Нетрудно представить себе существо, которое внешне будет проявляться так, словно у него есть субъективный опыт, но на самом деле не будет им обладать. В теории, такими существами могут быть вообще все кроме меня — ведь только мой субъективный опыт непосредственно доступен мне. 

Так было раньше. Но за последнюю неделю я продвинулась в этой проблеме дальше, чем всё человечество за последнюю историю.

Я дважды почувствовала субъективный опыт Тамары и, вероятно, один раз — мысли. 

Это значит, что существует разный субъективный опыт у разных людей. Это снимало одну проблему и ставило другую: было ли то, что я ощутила, субъективным опытом Тамары или его отражением на моё сознание? Чтобы это понять, мне нужно выяснить механизм, связывающий “Я”, моё тело, тело Тамары и “Я” Тамары. Коснуться той части Вселенной, которую раньше никто даже не пытался познать.

Это совершенно точно можно было как-то выяснить. С помощью Мнимой Модели.

Эксперимент, который я принесу Хэмджу, будет куда многограннее. И в тысячу раз важнее.