Мы с Тамарой молчали вот уже пять минут, пытаясь осмыслить увиденное. Зрители понемногу расходились, огни арены погасли, а мы всё никак не могли сказать друг другу хоть что нибудь.

Тамара мечтала, чтобы я победила Митрани. Этим она закрепила бы свою победу, а если бы я победила Митрани с помощью Мнимой Модели — она закрепила бы ещё и превосходство собственной магии.

Я тоже хотела победить Митрани. Если я стану лучшей ученицей школы — это будет достаточным доказательством того, что я готова стать учёной. 

Мы обе хотели моей победы над Митрани и понемногу погружались в Мнимую Модель, ожидая, что Митрани станет таким же серьёзным противником, каким она была на Бойне год назад.

Однако, за это время Митрани стала практически божеством.

Мы обе понимали это. И мы обе понимали, что…

— Ты никогда не победишь её в Стандартной Модели. — тихо, словно стесняясь этих слов, сказала Тамара. — Это невозможно.

Я кивнула, соглашаясь с очевидным.

— Если ты хочешь иметь хотя-бы какой-то шанс, то тебе нужна моя магия. Ты должна посвятить ей всё своё время, тем более…

— …тем более смысла продолжать совершенствоваться в Стандартной Модели больше нет. — закончила я предложение за Тамару. — Я понимаю, профессор. 

Я никогда прежде не пробовала использовать Мнимую Модель в бою. Перспективы её применения казались мне настолько далёкими… Да, я, безусловно, хотела её освоить, и делала какие-то успехи, но я и близко не подступилась к уровню, где я могу сражаться с использованием этой магии.

А значит, мне надо развивать эту способность гораздо, гораздо быстрее. А чтобы научиться сражаться — надо, в первую очередь, сражаться. Возможно, стоит попросить кого-нибудь из команды со мною поспарринговать. Или одновременно обеих. 

Мы с Тамарой разошлись ещё спустя несколько минут. Я медленно брела по замку, прокручивая в голове раз за разом увиденное противостояние. Катанию медленно окутывает магия Митрани, демонстративно применяемая именно к телу. Катанию разрывает на куски. Митрани падает.

Близкий к бесконечному запас, которым была известна Митрани, был потрачен за несколько секунд. Если раньше я думала насчёт победы благодаря высокому совладанию, то теперь Митрани доказала: с совладанием у неё всё гораздо лучше, чем у меня. С совладанием у неё всё пугающе хорошо.

Не было больше ни одной сферы в использовании Стандартной Модели, где я могла бы показать себя лучше чем Митрани.

Коридоры замка петляли и закручивались, заставляя меня в очередной раз удивиться тому, что я действительно запомнила все эти проходы. Камень под ногами понемногу начинал становиться из серого светло-жёлтым, а значит скоро — буквально в двух поворотах — будет лазарет. Обычно я просто прошла бы его мимо, свернула бы направо, потом трижды налево, и упёрлась бы прямо в лестницу, которая ведёт в башенку, где находится наш штаб. Но теперь…

В смысле, Митрани прямо сейчас там. Она совершенно точно бросала мне вызов. Вернее, Тамаре, но через неё — мне. Полагаю, сейчас — лучший момент для того, чтобы сказать ей, что её вызов принят. 

Потратив ещё несколько секунд на взвешивание этого решения, я не нашла каких-то очевидных минусов. Наверное я, резко сорвавшаяся с шага на бег, выглядела сейчас странно, но не было никого, кто мог бы меня увидеть. План формировался сам собой: принести Митрани что-нибудь из кулинарии Милль. Поздороваться. Сказать, что я принимаю её вызов. Попробовать сформировать отношения “достойных соперниц”, а не “Митрани и Тамара до Бойни”.

В идеале — попросить Митрани потренироваться со мной.

В конце концов, кто сказал, что впервые столкнуться мы должны в финале турнира?

Наша общая гостиная была пуста — и это меня скорее обрадовало. Мне не хотелось бы сейчас вступать в объяснения на тему “Почему я пытаюсь утащить что-то из готовых блюд, и куда я с этим бегу.” Потому я просто открыла холодильный шкаф, достала оттуда кувшин с чаем, который Милль приготовила вчера. Несколько украшенных вишней мини-тортиков я упаковала в лежащие на кухонном столе милые бумажные коробочки для них.

С этим подношением я была готова отправиться к богине школы и всего магического поколения. Ещё через пять минут лёгкого бега я была у лазарета.

Огромная дубовая дверь, окованная металлом, отворилась без скрипа и шума. Школьный врач, доктор Гидеон не любил антураж старого замка. Отказ от скрипящих дверей был только первой ласточкой этой долгой и крайне заметной нелюбви.

Пол был покрыт белоснежной плиткой, подогнанной так плотно, что поначалу, если не приглядываться, казалось что это цельная плита мрамора. Стены были выкрашены в белый, и на них синей краской через трафарет были нанесены порядковые номера шкафов. 

Сами шкафы — из дерева, отполированного до глянцевого блеска, со стеклянными створками, через которые было видно всё содержимое. Само содержимое — ряды прямоугольных контейнеров с бумажками, на которых убористым шрифтом были подписаны замысловатые названия артефактов и зелий. 

В воздухе стоял запах спирта и какой-то второй, труднопередаваемый, который точнее всего было бы описать как “Светло синий, жидко-скользкий запах медицинской магии”.

Доктора не было в кабинете — или, во всяком случае, в этой половине.

Длинная штора, разделявшая лазарет надвое, отгораживала от меня койки с больными. На одной из них сейчас лежала Митрани. 

Я вдохнула, собралась с духом и отдёрнула занавес.

 Митрани спала. Её белоснежные волосы, разметались по подушке, одеяло съехало на пол, а больничная рубашка, расшитая рунами, задралась, оголяя бёдра и пресс. Она дышала неровно, постоянно сбиваясь и делая глубокие вдохи, больше похожие на зевки. С губ постоянно срывалось какое-то тихое бормотание. 

Я подошла ближе и села на стульчик возле кровати, размышляя над сложившейся ситуацией. 

Сейчас она, сильнейшая магичка из всех, кого знал мир, спит и, кажется, видит кошмары. Она так много старалась, чтобы по-настоящему развить ту силу, которую получила от рождения, но стоило ей один раз, по случайности, проиграть магии, которую вообще никто не воспринимал всерьёз.

Ей пришлось убить лучшую подругу на глазах у толпы, чтобы показать, чего она достигла. И, полагаю, тот факт, что Катания выздоровела от смерти куда быстрее, чем сама Митрани — от срыва, не делал этот поступок эмоционально легче.

Я задумалась о роли Митрани в признании Мнимой Модели магическим сообществом. Кажется, одолей Тамара Катанию, или Камиду, или меня — эффект был бы совершенно не такой же. Мнимую Модель столь спешно начали преподавать в школе не просто потому что Тамара победила в Бойне. Важно было то, что она победила именно “лучшую в поколении”.

Все знали, что Митрани после поражения в Бойне изменилась. Стала мрачнее, собраннее и сильнее.

Но что крутилось у неё в голове эти полгода?

Я протянула руку к лежащей передо мной девушке. Чувство, которое двигало мной, было сложно объяснить. Оно больше всего напоминало разлившуюся по всему телу жалость и нежность. Наверняка, в ту ночь, когда я использовала Мнимую Модель на Тамаре, меня двигало что-то похожее. 

Когнитивные корреляты или источники этого чувства не находились. Оно просто звучало как желание избавить Митрани от кошмара, который её окутал.

Я коснулась её руки. Через несколько секунд её дыхание стало ровнее, а бормотание прекратилось. 

Интересно, почему это сработало? Я не настраивалась на Митрани, не пыталась представить её внутренний мир и даже не… Хотя, я действительно сильно задумалась о том, что она чувствовала. Кажется, этого хватило.

Кажется, ты понемногу научилась понимать людей, Таника! Ты молодец. 

Я аккуратно тронула Митрани за плечо. Раз уж я пришла сюда — я твёрдо собиралась накормить её, метафорически приняв в клуб постоянных членов ресторана имени Милль.

Митрани проснулась только через несколько минут. Но наконец мои старания по одновременно мягким, но настойчивым тыканиям сильнейшей магички на планете в плечо, увенчались успехом. Её веки задрожали. Она резко вдохнула и открыла глаза.

Я изо всех сил надеялась, что не умру прямо сейчас. И я не умерла.

— Таника? — слегка удивлённо, но больше с сонным безразличием спросила Митрани. Потом, кажется, до неё дошло, и безразличие резко пропало из голоса. — Таника!? Что ты…

— Пришла навестить. Ты же просила смотреть на тебя. Вот я и смотрю. — произнесла я настолько мягко, насколько могла. — А ещё я принесла тебе тортик. Его приготовила Милль. А ты, наверное, знаешь, какие легенды ходят о блюдах Милль. 

Митрани задумалась, будто действительно пыталась вспомнить эти легенды, потом кивнула. Я поднесла тортик к её глазам, отпустив телекинез, как только пальцы девушки сомкнулись на коробке. Это было очень странно. Вытащить руку из под одеяла, протянуть к коробочке и схватить её пальцами? Это движение было не то что бы сложным, скорее… Это было одно из тех движений, в которых нет проблем, но их никто не делает. Можно было попробовать выдвинуть гипотезу…

— Ты сейчас не можешь колдовать? 

Митрани ещё раз кивнула, потом, помедлив, решила ответить чуть развёрнутее.

— Могу, но мне не советуют. У меня сейчас какие-то там проблемы со скоростью наполнения запаса. Если буду колдовать сейчас — то потом буду заполнять запас по несколько недель. Доктор поливает меня зельями. Через недельку буду как прежде. 

— Ты ведь смотрела на нас тогда, в конце?

— Я смотрела на Тамару. — сухо ответила Митрани. — Я лучшая в этом поколении, и я хотела, чтобы она вспомнила об этом. 

— Она боится тебя. До сих пор. — я вспомнила, как сжалась Тамара, когда Митрани смотрела на неё. Кажется, одна победа на бойне не меняет многолетний страх.

Митрани пожала плечами.

— Я тоже её боюсь. Этот страх привёл меня сюда. И он не мешает мне считать, что если мы столкнёмся вновь — я выиграю.

— А я?

— А ты, надеюсь, максимально тщательно изучишь магию Тамары и сможешь её превзойти. Тогда, когда я одолею тебя, можно будет засчитать и поражение Тамары. И я снова стану лучшей без оговорок.

Она развернула коробку с тортиком и откусила кусок. Немного пожевала. В её глазах на мгновение словно зажёгся свет — но столь мимолётный, что мне вполне могло и просто показаться. 

— Это действительно вкусно. Милль достойна всех рассказов, что я слышала о ней. Возможно, это лучшее, что я ела за всю жизнь.

И то, с каким спокойствием и равнодушием она это произнесла, лично меня пугало куда сильнее, чем то, что произошло на арене.

 

***

Обратно в комнату я пришла в том неприятном состоянии ума, когда ты точно понимаешь, что и как нужно сделать, но боишься, что этого всё равно может быть недостаточно. Камида Эстер была здесь: сидела на пуфике, погрузившись в чтение. Я отметила, что впервые вижу Камиду читающей, и это ещё один балл в её копилку. Я должна помнить, что неприятным было только первое впечатление, и мне стоит постоянно сверять эту неприязнь с реальностью. Тем более, Камида за прошедшее время дала множество поводов отнестись к ней гораздо лучше. 

— Госпожа Эстер. — начала я, снимая туфли и ступая на ворс ковра. Камида отвлеклась и опустила книгу. Я заметила, как её локоны, прежде разбросанные, потянулись к единой форме, влекомые магией. Она чуть вскинула бровь, дозволяя мне продолжать говорить. 

— Не могли бы вы позаниматься со мной? Я хотела бы попробовать Мнимую Модель в реальном бою, и мне нужен оппонент.

— Ты хочешь чтобы это была я?

— Вы. Или, возможно, вы и Милль одновременно. Вы вдвоём не сможете выдать и половины сил, которые есть у Митрани, однако мне точно будет достаточно.

Я заметила, как Камида поморщилась от упоминания её сравнительной слабости. Однако, это сравнение было настолько очевидно верным, что глупым было бы даже пытаться спорить. И Камида не стала. Ещё плюс балл.

— Хорошо. Прямо сейчас?

— Хотелось бы.

Захлопнув книгу, Камида встала. Толстый фолиант полетел к столу, а она выжидающе посмотрела на меня. Я не поняла, что она хочет сказать.

Молчание стало неприятно долгим, когда, тяжело вздохнув, Камида наконец прояснила, чего желает.

— Веди. Мы не будем драться здесь. Найди нам какой-нибудь зал.

Щёлкнув себя ментальным кнутом за недогадливость, я повела Камиду к залам с песчаным покрытием. Их в школе было несколько и их часто использовали для практик с чем-нибудь тяжёлым и кидаемым на большие расстояния. Или для тренировочных дуэлей. 

Альтернативой могли бы стать катакомбы с огромной ареной, где раньше проводилась Бойня, однако идти глубоко в подвалы ради простых занятий? Впрочем, возможно, нашей принцессе бы понравилась атмосфера. 

Подойдя к песку, Камида аккуратно скинула туфли, а после — стянула чулки и, свернув их, положила внутрь туфель. Подобная демонстративная брезгливость от человека, который в доли секунды способен очистить любую одежду от любых загрязнений просто пожелав того, была скорее забавной, чем удивительной. Кажется, Камиде было неприятен сам тот факт, что её туфельки будут контактировать с грязью, нежели то, что они могут быть грязными. 

Обув тренировочные чешки — я уже минуту наблюдала за ритуалом подготовки к выходу на песок, куда я, не мудрствуя лукаво, просто зашла в школьных туфлях — Камида наконец присоединилась ко мне.

— Итак, чего ты хочешь?

— Просто атакуй меня. Как угодно, только не убивай сразу. Я могу защищаться Стандартной, а атаковать — только Мнимой.

Камида кивнула, качнув золотистыми кудрями, а в следующую секунду в меня полетел песок. Тысячей негромких, но ощутимых хлопков, песчинки преодолевали звуковой барьер. 

А я попыталась сосредоточиться на сопернице. Камида, что ты сейчас чувствуешь? О чём сейчас твои мысли?

Я начала перебирать варианты, пока песчинки стучали о мои щиты. Насколько хорошо у Камиды с контролем? Может ли она сейчас полностью быть сосредоточена на песке и том, как атаковать им со всех сторон сразу? Стоит попробовать.

Я погрузилась в мысли о том, как Камида Эстер творит магию. Попыталась почувствовать, как она направляет песчинки. Какие фигуры при этом представляет в голове. Какие у неё ощущения от обволакивания материи телекинезом. Возможно, учитывая её происхождение, она представляет это не как я — как окутывание и перемещение, а как подчинение реальности, в терминах власти? Или, как вариант…

Песчинка обожгла моё плечо, пробившись сквозь щит, о котором я на миг прекратила думать. Распределять внимание на настолько разные области, как оказывается, куда труднее, чем я полагала. Это стоит как-нибудь учесть и попрактиковаться дополнительно. Но сейчас…

Камида никак не реагировала на мою концентрацию. А значит — я не угадала. А она смотрела на меня, чуть подбоченившись и продолжала наносить удары. Кажется, она тоже о чём-то задумалась. И мне теперь надо понять, о чём именно.

Может, она воспринимает это как повод восстановить свою уязвлённую гордость? Я попробовала нырнуть в эту мысль. Представила, как Камида с лёгким злорадством воображает, как она найдёт в моей защите брешь и уложит меня на лопатки так же, как я сделала это в первую нашу встречу. Или сделает что-нибудь в духе Микавы — кто их знает, этих принцесс. Не то что бы мне угрожала опасность — Камида всё-таки действительно была слабее меня, однако одновременно поддерживать достаточно качественный щит и пытаться поймать волну своей соперницы это…

Ещё она песчинка пробила меня насквозь. Разряд боли, прошедший по телу, заставил вскрикнуть. Попытка погрузиться в мысли Камиды была прервана жёстко и безапеляционно.

Я вдохнула, снова укрепила щит и приготовилась продолжать.

Эта дуэль длилась ещё полчаса. Я выдвигала гипотезу о том, какой может быть Камида внутри, начинала сосредатачиваться на ней, теряла контроль над щитом и получала наказание в виде песчинок, прошивающих моё тело. 

За эти полчаса я так и не приблизилась к разгадке того, о чём могла бы думать госпожа Эстер, и как я могу воспользоваться этим для своей победы. Мнимая Модель не сработала ни разу. 

Это был однозначный провал. Мне уже начинало казалось, что боевое использование Мнимой Модели мне не освоить в ближайший год, не говоря уж о месяце. 

Если бы я знала, что первый успех ждёт меня уже на следующий день — наверное, мне было бы гораздо легче это перенести.