— В каком смысле “Ошибаемся”? — уточнила Милль.

— Профессор Тамара постоянно утверждает, что её магия — это “не телекинез”. — процитировала я и оглянулась на Тамару в поисках подтверждения. Та согласно кивнула. 

— Но почему мы все так решили?

— Потому что при использовании Мнимой Модели ничего не двигается? — предположила Милль, забавно поморщив лоб.

— При использовании огненной магии тоже ничего не двигается. Нет, дело не в этом. На самом деле мы считаем, что Мнимая Модель — это не Стандартная потому что профессор Тамара неспособна пользоваться Стандартной Моделью. По крайней мере, так все привыкли считать. Привыкли настолько, что ни у кого не хватило ума перепроверить это утверждение.

Я заметила, как Тамара дёрнулась, стоило мне упомянуть её неодаренность. Однако, на этот раз она может быть спокойна: моя мысль заключается абсолютно в другом.

— Милль, принеси, пожалуйста, ту чувствительную к магии руну, по которой ты сканировала Кунея.

Милль кивнула и побежала к себе в комнату. Она вернулась через минуту, со свитком в руках. На этот раз — не бумага. Свиток был из плотной, грязно-белой ткани, туго намотанной на деревянный стержень и перевязанный золотой ленточкой, собранной в красивый бант.

— Это… — Милль потянула за ленточку, позволяя банту развязаться. — …моя контрольная работа по артефактам. Тут я рисовала индикаторные руны тщательнее всего! Можете использовать!

Полотно было покрыто чернильным узором из рун, каналов и сигилов. Эту схему я даже могла понять! Милль или рисовала её до начала занятий у Хэмджа, или специально сделала её простой, по сути — под одно-единственное предназначение.

Тамара непонимающе уставилась на ткань перед ней. Если я знала руны посредственно, то Тамара, скорее всего, не знала их вообще.

— Это — руна-индикатор присутствия магии. — расплывшись в улыбке знатока, начала объяснять Милль. — Она определяет, сколько магии есть в пространстве. Они бывают с самостоятельным питанием, когда руна активируется этой самой магией из пространства, и с внешним питанием. Тут — с внешним. Вот эта маленькая руна — аккумулятор, от которого индикатор питается. А вот это — светильник, с собственным аккумулятором. Он светится, если объём магии превышает некоторую заданную величину.

— Насколько большую величину?

— Ну, если ты положишь руку, то загорится.

— Профессор Тамара, пожалуйста, положите руку на эту руну.

Тамара покорно протянула руку. Схема осталась неизменной. Подождав несколько секунд, она, с хорошо читаемым разочарованием, убрала кисть с руны и перевела взгляд на меня.

На всякий случай я сама ткнула в руну пальцем. Руна-светильник сразу же вспыхнула. Работает. Однако я не разделяла разочарования Тамары. Очевидно, что руна не сработает на неё так же просто, как на меня или Милль.

— Ты сказала о “Превышает заданную величину”. Какую?

— Довольно незначительную. Есть несколько разных шкал для измерения потока магии, но если не вдаваться в них, то “Достаточно чувствительно, чтобы тебе не надо было колдовать, просто присутствовать”.

Милль после начала занятий с Хэмджем окончательно оторвалась от меня в артефактистике. Я подозревала, что для создания более сложных, чем на базовом школьном курсе, магических систем специалистам потребуются способы точного измерения магии, а не на уровне “Светится — значит зарядилось”. Но я и не догадывалась, что Милль эти способы уже изучила.

— А можно сделать её ещё чувствительнее? — уточнила я.

— Совсем немного. 

— Насколько вообще чувствительной можно сделать руну? Чем это ограничивается?

Милль задумалась и отпила чая. Я последовала её примеру. Чай был на удивление обычным — идеально вкусным, согревающим душу и тело, но всё-таки очень простым, если сравнивать его с остальными блюдами Милль. Решила не давить на Тамару? Или спешила?

Тамара всё это время молчала, глядя то на Милль, то на меня. Кажется, выйдя из класса, где ей была вручена официальная власть, она сразу же откатилась в своё прошлое состояние и старалась не привлекать внимания. Хотя, вообще-то, разговор шел именно о ней.

— Думаю, ограничений нет. Как минимум, в теории, нет ничего, что мешало бы ещё и ещё увеличивать чувствительность. Однако…

Милль нахмурилась и покачала чашкой, наблюдая за тем, как чай крутится.

— Однако? — подбодрила её я. Мне хотелось продолжения!

— Однако чем выше чувствительность, тем сложнее структура, которая будет её делать. Я могу сделать руну, которая будет гораздо чувствительнее. И если мы положим её на стол, то она будет постоянно работать, просто из за того, что мы рядом.

— В смысле…?

— Ты магичка. Магия постоянно протекает через тебя, и само твоё присутствие в этой комнате активирует руну. Это как…

Милль взмахнула рукой и с её кухни к нам спикировала баночка, доверху заполненная белым порошком. 

— Попробуй чай. — сказала она.

Я покорно сделала ещё глоток. Совершенно не терпкий. Чуть сладковатый, причем это не сладость сахара — такими на вкус были сами листья этого сорта. На вкус немного напоминал эстрагон. Может, он был в составе? Тамара, хотя Милль явно просила только меня, тоже отпила из своей чашки.

Милль молча открыла баночку и разделила содержимое магией на две ровных части, отправив одну мне в чашку, а другую засыпав в чашку Тамары. Порошок мгновенно растворился, не пришлось даже его размешивать. 

— А теперь?

Ещё глоток. 

Милль всыпала в мою чашку половину банки чистого сахара! Настолько приторный чай я не пила… да наверное никогда в жизни! Тамара… Тамара совершенно неожиданно жадно присосалась к чашке. Если мне хотелось прямо сейчас смыть этот вкус водой, то моя наставница делала уже четвёртый глоток и, кажется, не собиралась прекращать. 

Впрочем, как только она поняла, что я смотрю, она сразу же отставила чашку. Я улыбнулась — настолько ласковой улыбкой, насколько только могла. Следовало показать Тамаре, что мы не собираемся смеяться над ней за то, что она сладкоежка! И, пожалуй, следовало рассказать об этом Кунею перед их вечерней прогулкой.

Однако, кажется, я поняла, куда клонит Милль. Впрочем, пусть лучше сама дорасскажет.

— Та сладость, которая была в чае до этого — она от сока трав. А теперь — от сахара. Сладость сока трав никуда не делась, как и сам травяной сок, однако теперь нельзя определить на вкус, есть она там или нет. Вкусовые рецепторы забиты сахаром, они уже сработали, и различить такие тонкие отличия не могут. С рунами — та же история.

— Иными словами, если представить руну с очень-очень большой чувствительностью как чашку, а Тамару — как нежный сок свежесобранных трав, то мы с тобой — две банки сахара?

Милль расхохоталась, и я, представив себе это сравнение наглядно, засмеялась вслед за ней. Быстрый взгляд на Тамару? Да, даже она. Правда, она просто улыбнулась, а не засмеялась.

— Но это только первая сложность. 

— Есть и вторая?

— Есть. Я же говорила! Сложные структуры! Я могу нарисовать руну в десять раз более чувствительную, но это будет огромное полотно. А если потребуется руна в сто раз чувствительнее, то это будет уже небольшой рунный зал. А рунные залы это совсем не то же самое, что простые руны!

Про это я тоже никогда не слышала.

— А в чем, собственно, разница?

— В трёхмерном взаимодействии. Руны потолка связываются с рунами пола благодаря спонтанным магическим пробоям. Это надо учитывать, когда придумываешь узор. И, по возможности, пользоваться в своих интересах. Но это дико сложно. Я про это знаю только то, что это вообще существует.

— Иными словами, ты не сможешь начертить в сто раз более чувствительную руну?

Милль замотала головой.

Я вздохнула, и закрыла глаза, задумавшись.

— Таника… А это не может подождать? — вдруг спросила Милль. Я чуть не подскочила от такого преступного предложения. 

— Подождать? Ни в коем случае! Нет совершенно никаких причин, по которым нам нужно отложить это исследование!

— Есть одна. — мягко, но слегка укоризненно сказала Милль, пристально глядя на меня. — Её зовут Микава. И это всё, что мы о ней знаем.

Мне захотелось себя ударить. Конечно. Я умудрилась забыть о нашей сопернице! О абсолютно неизвестной нам девушке. Скрытой переменной, которую я чуть было не забыла раскрыть.

— Профессор Тамара, простите, пожалуйста. Вас не затруднит, если мы сейчас переключим вектор обсуждения? Я обязательно вернусь к своей идее, но чуть позже. А вы случайно не знаете что-нибудь про Микаву? 

— Знаю… — протянула Тамара, скривившись. — Она из шакалиц, которые ходили за Митрани. 

Опустив этическую часть называния студентки “шакалицей”, я задумалась о том, какие именно воспоминания связывают Тамару и Микаву. И вообще, как Тамара ведёт себя на уроках по отношению к тем, кто издевался над ней раньше? Ни я, ни Милль вообще ничего не знали о Тамаре до её победы на Бойне — уж слишком незаметной была эта специалистка по душевной магии. Однако, полагаю, тех, кто участвовал в травле Тамара запомнила. Мстит ли теперь? Или по-прежнему боится. Но, главное…

— Вам не будет трудно рассказать, в чём заключается её магия?

Впервые я заговорила с Тамарой о чём-то, что касалось её дотурнирного прошлого. Эта тема была строго табуирована для всех остальных, однако… последнее время, кажется, Тамара относилась ко мне лояльнее. Тем более здесь есть очевидное и хорошее обоснование, и мне не надо доказывать, что я не собираюсь просто посмеяться над ней.

Глаза Тамары забегали по сторонам, а губы плотно сжались. Прошла медленная, отвратительно долгая секунда. Потом — ещё одна. Тамара думала. Я практически видела, как её внутренние барьеры пытаются справиться с напряжением. Как бы я хотела помочь ей в этом…

Тамара вскрикнула и закатила глаза. Схватилась за кресло, словно боялась упасть. Резко посмотрела на меня, беззвучно шевеля губами. Рывком вдохнула, словно в один миг в её легких закончился воздух.

— Профессор Тамара? — уточнила Милль с видимым беспокойством на лице. — Всё в порядке?

Тамара резко закивала, потом показала на меня пальцем.

— Милль, твоя сокомандница только что воздействовала на меня Мнимой Моделью. — заявила она. В её голосе проскочил страх, который, впрочем, сразу же сменился гордостью. Тамара буквально засияла. — Таника, ты опять готовилась полчаса? Всё то время, что мы говорим?

— Нет… — ответила я, стараясь сложить сведения в целостную картину. Я? Только что применила Мнимую Модель? Но я ведь даже не старалась. Не простраивала у себя в голове образ Тамары.

Впрочем, я довольно четко представила себе образ барьеров, мешающих ей. Может быть, нужно создавать не всю модель Тамары, а достаточно только какой-то части? В конце-концов, Тамарина Мнимая Модель возникла из самозащиты. Как и эти внутренние блоки. Может, раз у них одна природа, то достаточно думать о блоках, чтобы активировать Мнимую Модель?

— Ты хотела… заставить меня говорить? — спросила Тамара. В её голосе сквозило напряжение. Видимо, после того, как радость от успехов ученицы сошла, она решила подумать над тем, зачем я использовала магию в этом случае.

— Я хотела вам помочь. — честно ответила я. — Мне казалось, что вам очень трудно начать говорить, и я просто очень захотела помочь вам. А потом магия вдруг сработала.

— Помочь… — задумчиво протянула Тамара, делая ещё глоток чая. Милль подозвала чайник, и, вылив содержимое из моей чашки в воздух, снова наполнила её. Всё-таки, сироп со вкусом чая здесь любила только наша профессор.

— Если честно, я почти ничего не могу о ней сказать. — решилась таки Тамара, с громким стуком поставив чашку на стол. — Она стояла в сторонке и мерзко хихикала.  А после этого…

Тамара сглотнула.

— В общем, она единственная, кто вообще ничего не сколдовал за… за все наши встречи. 

— Может, она тоже как я? — предположила Милль — Специалистка по артефактам? Работает тогда, когда все отдыхают, и не участвует в битвах напрямую?

— Или, возможно, она оттачивает магию, которая бесполезна в школьной травле. Так или иначе. Профессор Тамара, а в каком она классе? Я могу её найти?

Тамара вытащила из кармана школьной жилетки небольшой носовой платок и развернула. Руны на нём заблестели, и платочек развернулся в длинный свиток, исписанный именами.

— Ух-ты! — воскликнула Милль и резко подалась вперёд. Тамара отшатнулась, вжавшись в кресло — скорее рефлекторно, чем действительно испугавшись, ведь уже через мгновение она снова села ровно и разложила длинный свиток на столе.

Свиток оказался полным списком учениц Академии. С успеваемостью по Тамариному предмету, судя по колонкам троек. И с какими-то заметками о каждой из учениц.

— Седьмой этаж в южной башне, комната 4. 

— А у неё сейчас есть занятия?

— Нет.

Великолепно. Всё сошлось. Всего за два полулегальных слива информации от Тамары, я определилась с тем, где находится таинственная соперница, и когда её можно застать. 

— Милль, идём! — заявила я, беря подругу за руку и вставая из за стола. — Профессор Тамара, вы не возражаете, если мы прямо сейчас убежим искать Микаву? Вы можете дождаться нас здесь, или…

— У меня тоже есть уроки. — кивнула Тамара, поднимаясь вслед за нами. 

Мы быстрым шагом направились к выходу из комнаты. На всякий случай я взяла с собой чай, собрав его из чайничка в шарик и повесив рядом с собой.

— Таника… — услышала я голос Тамары, уже пересекая порог. Я оглянулась. Тамара стояла посреди комнаты, сжимая кулачки.

— Размажь её завтра. Пожалуйста.

Я кивнула, улыбнувшись Тамаре и мы покинули комнату. Каменные стены замка, не ощутившие на себе благостного касания Милль, после нашего штаба казались холодными и неуютными, хоть я и провела здесь уже практически шесть лет. 

— Таника, пока нас никто не слышит. — заговорщическим полушепотом начала Милль. — У Тамары же сегодня вечером свидание. Мы пойдём подсматривать?

— Где? — таким же шепотом ответила я, воображая себе эту картину. Если я соглашусь вместе с Милль пойти подсматривать за свиданием своей наставницы, это будет, вероятно, самая девичья штука из всех, что я делала за последние несколько лет.

— На озере, которое к югу от Академии, по дороге к городу. 

Задумавшись над тем, как неспособные пользоваться магическим транспортом Куней и Тамара будут туда добираться так, чтобы усталостью не испортить себе свидание, я кивнула. Как минимум мне хотелось узнать это. Ну и, ладно, чего греха таить — мне, как и Милль, было дико интересно, как пройдёт эта романтическая ночь! Магичка без стандартной модели и не-маг, знающий артефакты на уровне хорошего специалиста! Пару более достойную сплетен было сложно вообразить!

Милль, увидев моё согласие, вернулась к обычной громкости голоса.

— Кстати. А почему мы пошли вдвоём? Не лучше ли было бы подождать Камиду?

Я недоумевающе посмотрела на Милль. Интересно, она правда не понимала, каким удивительным даром обладает?

— Милль. — улыбнулась я, словно объясняя что-то ребёнку. — Ты — самая очаровательная девушка в этой школе. Если кто нибудь и сможет выспросить информацию у нашей непосредственной соперницы — то это ты. Мне это не по силам, а у Камиды шансы и вовсе отрицательные. Так что, я верю в тебя!

Милль смущённо опустила взгляд, но через несколько секунд всё-таки кивнула и зашагала вперёд, специально громко щелкая по плиткам пола подошвами башмачков. 

Когда мы достигли седьмого этажа южной башни, Милль распалила себя так сильно, что по её волосам иногда проскакивали искры светло-фиалкового пламени. Она постучала в комнату и дверь распахнулась мгновенно. Здесь не было Тамары, ради которой нужно было открывать дверь руками.

Мы услышали женский голос. Высокий, тянущий гласные в словах, и постоянно перемежающийся неприятными вибрациями.

— Ого-о! Смотрите, кто к нам пожаловал! Сладострастный сон всех, кто лицезрел её буфера. Да ещё и в компании первой мазохистки школы. Ну, заходите, раз уж пришли, не стойте в проходе. Я так понимаю, вы пришли за мной?