Все замерли на миг, осознавая, что только что произошло. Первой из ступора вышла Тамара. Она сделала резкий шаг назад и вскинула волшебную палочку с примотанным к ней амулетом. 

Следующей отреагировала я — ведь если Тамара сейчас начнет атаковать, Куней переживёт, вероятно, худшие из эмоций за всю его жизнь. Я дунула струёй воздуха в лицо Тамаре, раскидав её волосы и заставив на миг сбить внимание, и сразу крикнула

— Тамара! Он не опасен!

Этот крик пробудил Милль. Не то что бы Милль что-то сделала в этой ситуации — но как минимум, она перестала стоять столбом и немного расслабилась. Тамара уже опускала палочку, всё ещё пристально глядя на незнакомого ей юношу.

— Так кто ты такой? И зачем забрал мои книги? — со всей доступной ей строгостью в голосе уточнила Тамара.

— Леди Тамара. — Куней вдруг встал на колено, аккуратно поставив стопку учебников рядом с собой. Его голос внезапно стал чётким, и потерял всякую вальяжность, словно он репетировал эту фразу. Скорее всего, он действительно репетировал эту фразу.

 — Я прорвался сюда сквозь все защитные барьеры вашей школы, чтобы увидеть вас. Я люблю вас с тех пор, как увидел впервые, в лучах вашего триумфа. Разрешите пригласить вас на прогулку по озеру сегодня вечером? 

Я едва успела подумать о том что Куней, кажется, перечитал каких-то странных книг. Я едва успела начать усмехаться.

А потом магия Тамары обрушилась на мой разум, словно упавшие небеса.

Я рухнула на пол, не в силах контролировать своё тело. Краем глаза я увидела, что Милль тоже свалилась как подкошенная — и на этом силы направлять свой взгляд у меня кончились.

Эмоции разрывали моё сознание. Я не могла даже выделить какие-то отдельные! Тревога? Надежда? Злость? Страх? Паника? Нежность? Вожделение? Трепет? Что-то ещё? Бушевавший во мне вихрь не позволял задержаться мыслями, не позволял анализировать, не позволял думать.

“Нужна надёжность!” — вспыхнула мысль и исчезла, запустив действие. Поиск надёжности у меня был отточен до такого автоматизма, что краткого мига, на протяжении которого мысль была у меня в голове, было достаточно. Моё тело знало, что делать. Ему было нужно что-то надёжное. Ему была нужна Милль.

Практически вслепую я шарила по полу, сходя с ума, чувствуя, как волны холода и жара пульсируют в теле, как мир становится то невыразимо мрачным, то, наоборот, столь светлым и радостным, что хотелось свернуться и мурлыкать.

Пальцы скребли по паркету. Не понимая, что я делаю, я чего-то искала.

Я схватила лежащую где-то рядом Милль за плечо.

В бушующем океане аффектов появилась твёрдое пятнышко. Островок стабильности, порождаемый Милль на котором я смогла спрятать свой разум, стабилизировать эмоциональный поток, вернуть частичный контроль над телом. 

Ноги всё ещё дрожали, и руки всё ещё скорее судорожно сжимали любую вещь, чем повиновались идеально, однако мне хватило контроля над собой, чтобы открыть глаза. 

Тамара искрилась. Не физическими искрами — вряд-ли она была способна на это, однако мой мозг кричал мне о том, что вокруг неё трещит весь воздух. Она смотрела на Кунея ничего не выражающим лицом.

Я поняла, в чём отличие от контролируемой, направленной волей Тамары магией Мнимой Модели и её стихийным взрывом. Тогда вечером я ударила по Милль именно так, стихийно — возможно, именно потому она едва удержалась на ногах. 

Я попробовала применить магию, чтобы сбить концентрацию Тамары — и поняла, что стоит мне только перестать посвящать всю сосредоточенность тому, чтобы оставаться в сознании, как я немедленно проваливаюсь назад, в бездну сомнений, страданий и восторга.

А значит, оставалось только ждать…

Куней встал. Он не дрожал. Его не било судорогой. Он встал совершенно спокойно, выпрямившись во весь рост. Сделал шаг вперёд. И обнял Тамару.

Сознание наконец по-настоящему прояснилась. Я поняла, что всё это время не дышала — и поспешила сделать судорожный вдох. Милль, судя по всему, было ещё хуже — она не двигалась, хотя её грудь поднималась и опускалась.

Я совершенно не успела подумать о том, что происходит. А значит, чуть позже мне придётся думать о том, что произошло.

Милль с видимой трудностью встала на ноги и, чуть пошатываясь, добралась до ближайшего кресла. Я чувствовала себя значительно увереннее — в конце-концов, у меня была успокаивающая Милль, а у неё — нет.

Тамара обмякла, и Куней чуть наклонился вперёд, поднимая её на руки. Медленно обвёл комнату взглядом и, остановившись взглядом на огромном диване, понёс Тамару туда. 

— Таника, ты тоже это ощутила? — уточнила Милль полушепотом.

Я кивнула, медленно проходясь памятью по каждой секунде последних двух минут. Мне нужно было уложить эти впечатления в память прежде чем поток времени смоет их, исказит реальность и заставит меня наплодить ненужных ошибок.

***

Минут через десять, Тамара начала подавать признаки жизни. Мы с Милль и Кунеем за это время не проронили ни слова: я размышляла, Милль старалась успокоиться, шинкуя что-то огромным тесаком, а Куней… он сидел возле Тамары и не отводил от неё взгляда. Несколько раз я замечала, как он тянулся к ней рукой, однако всякий раз останавливался. В итоге он так и не прикоснулся к ней.

 Тамара прервала тишину громким вдохом и открыла глаза, постаравшись сесть. Ей не удалось. 

— Я… Что произошло? — спросила она, глядя в потолок?

— А что вообще ты ощутила? — уточнила я, крикнув через зал, напарвляясь через всю комнату к ложу моей наставницы. А даже забыла, что мне стоит проявлять вежливость — я чувствовала, как во мне пробуждается интерес. Уж больно симптомы, которые сейчас были у Тамары, казались знакомыми.

— Я… 

Тамара сглотнула и отвела взгляд. Надо было срочно объяснить, что речь о другом.

— Нет-нет. Я про то, что ты ощутила с магической точки зрения. Почему ты упала?

— А! Не знаю. Я вдруг стала такой слабой. Словно все мышцы расслабились, и так сильно захотелась спать, что противиться этому чувству было невозможно.

Я переглянулась с Милль. 

— Профессор Тамара, у вас когда-нибудь раньше бывали такие чувства?

Тамара помотала головой

— Вы когда-нибудь применяли Мнимую Модель так же сильно, как вы это сделали сейчас?

— Нет. Нет, никогда, даже… никогда.

Чтож. Это само собой наводило на некоторые мысли. Оставалось только собрать разрозненные сведения воедино…

Моя рука вспыхнула ярко-синим светом. Вспышка была не одна — рука Милль тоже зажглась. 

— Что вы делаете?! — Куней отскочил в сторону, укрывшись за столом. 

— Это не мы! — заявила Милль, а я уставилась на свою руку. Сияние медленно стихало, оставляя блестящий текст на моей руке.

“Команда №3: Милль, Таника, Камида Эстер”

“Команда №7: Ляна, Микава, Лизхен”

“Ваше количество порядковых очков совпадает. Набор очков заморожен до турнирного боя.”

— Ми-илль! Ты набирала какие-нибудь очки?

— Нет… — робко протянула Милль, глядя на собственную руку.

— Значит, или Камида, или это седьмая команда нас догнала. Кстати, №3 означает, что нас распределили третьими? То есть, есть всего две команды сильнее нас?

— Нет. — подала голос Тамара. — Номера команд розданы произвольно. Митрани в пятой.

— Вам можно это рассказывать?

— Нельзя.

Я кивнула, приняв полученную информацию. Итак, команда Ляны, Микавы и Лизхен была командой, чья сила была пока неизвестна. Из этой команды я знала двоих человек: Ляну и Лизхен. Про Микаву я не слышала ни разу.

Ляна специализировалась на магии воздуха и была в ней невероятно хороша. Длинные вьющиеся волосы, струящиеся по ветру. Полупрозрачная одежда, постоянно разлетающася от несуществующего ветра. Она была воплощением идеи воздушности, и могла контролировать потоки ветра настолько чутко, что иногда количество отдельно закрученных локонов в её волосах превышало несколько сотен.

Ляна умела подниматься в воздух — редкий навык, дающийся только когда ты оттачиваешь до совершенства заклинания связанные с воздухом. Объём труда, который нужно потратить на освоение настолько серьёзных заклинаний вполне сравним с овладением артефактистикой или освоением Стандартной Модели на уровне университесткого профессора. Ляна много лет полировала одно-единственное заклинание. Теперь она умела летать — и это было, как минимум, невероятно зрелищно.

Полагаю, полёт был личной магией Ляны. Не думаю, что он в самом деле стоит того, если смотреть только на материальную эффективность. Чтобы осваивать такие заклинания, нужно любить их настолько, что тебе становится всё равно, сколько времени и сил ты вложил: эффект перекрывает для тебя любые затраты.

Однако, я практически ничего не знала о боевой эффективности Ляны. Она была весёлой, беззаботной, слегка вульгарной и страдала проблемами с концентрацией (заметка: обдумать, не является ли это причиной её увлеченности заклинаниями!). Признаться, сам факт того, что она записалась на курс военной подготовки уже был удивительным. А значит, либо Ляна не понимала, что делала, и не стоит расценивать её как серьёзного противника — либо наоборот, заткнула за пояс юбки целую колоду козырей.

А ещё мне следовало помнить о её потенциальной синергии с Лизхен. Лизхен — тоже стихийная магичка, управляющая огнём. Вполне возможно, из за того что они обе развивались именно в стихиях, их и взяли в одну команду. Огонь и ветер — сильное сочетание, особенно если на поле битвы будет что-нибудь горючее. 

Более того, Лизхен один раз уже победила меня. Я совершенно не помнила этой битвы, поскольку восстановление во времени происходило в мгновение до начала сражение. Словно кто-то специально сделал систему таким образом, чтобы мы не могли учиться, перебирая варианты. 

“Вы не запомните, как именно вы проиграли. Максимум — вам смогут рассказать друзья, но рассказ — это ничто в сравнении с реальным опытом. Вам придётся найти способ победы включив мозги, а не заучивая приёмы.” — я отлично могла представить себе директора, который говорил это собравшимся в зале ученицам.

Сделать такую систему специально — это достаточно разумный ход, чтобы ожидать его от школьной администрации. Директору нужны будущие солдаты, а не лезущие в драку самоубийцы, свято верящие в откат во времени. Они не хотели, чтобы мы заучивали драки. И они не хотели, чтобы естественный страх смерти стал слабее. 

Именно поэтому мне не дали запомнить собственную смерть.

— Ми-илль! — обратилась я. — А как именно Лизхен сожгла меня?

— Я же уже рассказывала… — удивлённо протянула Милль, поворачиваясь ко мне. — Вы очень долго сражались. Минут двадцать, а может и все полчаса. Причём эта драка казалась мне совершенно бессмысленной. А потом ты просто сгорела. 

— Бессмысленной? — уточнила я, чувствуя, как внутри просыпается интерес. Расшифровывать собственные действия мне ещё не приходилось. По крайней мере, мне не приходилось делать это в таком виде. 

— Ты совершенно не прикладывала никаких усилий. И Лизхен не прикладывала! В смысле, я знаю, как ты умеешь, если стараешься. Вот, с Камидой, например. Лизхен я видела гораздо реже, но даже она… В смысле, она даже не попыталась создать вокруг тебя солнце, как она умеет! Вы… Ну, ты бросала в неё песком, а она в тебя — огненными шарами. Простыми огненными шарами! 

— Выглядело так, словно вы обе издеваетесь над зрителями. — заметила Тамара, уже севшая на кушетке и теперь пристально глядящая на нас с Милль. — Что вы решили специально сделать максимально скучный и максимально долгий бой.

Я потёрла переносицу, пытаясь сообразить, о чём могла бы подумать тогдашняя Таника. Мы смогли заключить с Лизхен какую-то договоренность, о которой теперь помнит только она? 

Вероятно, если бы мне не надо было повторно сражаться с Лизхен через день, я бы прямо сейчас побежала её искать и расспрашивать. Но в нынешней ситуации ей слишком выгодно солгать или умолчать. Любая информация, которую я от неё получу, будет слишком ненадёжной, чтобы делать на её основе какие-то выводы.

Однако, я могла попробовать разгадать причину своих собственных поступков. Прежде чем я вышла на арену, у меня совершенно точно не было мыслей о том, чтобы специально затягивать бой или поддаваться Лизхен. А значит они возникли у меня прямо на арене.

— Профессор Тамара! Милль! Лизхен что-нибудь говорила во время боя? — спросила я.

— Нет. По крайней мере, нам не было слышно. Но вы пару раз сближались, так что она могла что-нибудь шепнуть.

Сетка гипотез начала выстраиваться в голове сама собою. Гипотеза первая: у Лизхен есть на меня какой-то компромат. Вероятность: низкая — на мой нынешний взгляд, нет ничего, что могло бы в достаточной мере меня компрометировать. 

Гипотеза вторая: Лизхен предложила мне что-то, что мне понравилось или от чего я не смогла отказаться. Вероятность: базовая. У меня нет никаких доводов в пользу этого варианта, но нет и никакой причины его откинуть.

Гипотеза третья: Лизхен попросила меня слить бой по каким-то своим причинам, а я не видела причин упорствовать, потому что мне наплевать на стартовое распределение. Вероятность: базовая. Меня действительно не заботило стартовое распределение: если я освою Мнимую Модель, я и так всех одолею, а если я её не освою, то у меня всё равно не будет шансов против Митрани. Однако, были ли у Лизхен причины упрашивать меня? Что даёт ей более высокое распределение? Тем более, они всё равно по итогу оказались ниже.

Гипотеза четвёртая: Лизхен владеет Мнимой Моделью, причем может воздействовать на мысли. Вероятность: близкая к нулевой. С такими способностями она обязательно победила бы в Бойне, или сделала бы ещё что-нибудь в этом духе.

Гипотеза…

— Эй, что вы все обсуждаете? 

Куней напомнил о себе, резко встав и подойдя к кухонному столу Милль. Я второй раз отметила, насколько он смелый — перебивать троих магичек, две из которых способны убить его просто пожелав. Возможность того, что он не понимал разрыв в могуществе между нами, была близка к нулю: он достаточно хорошо знал магию, чтобы осознавать свою слабость.

— В Академии проходит курс военной подготовки. Во время этого курса мы будем сражаться друг с другом.

— Как тогда, на турнире?

— Нет. По-серьёзному. Не подушками кидаться. Нам разрешено сжигать друг друга и всё такое

Куней нахмурился.

— А если…

— Не волнуйся. Меня один раз уже испепелили без остатка. — поспешила успокоить его я. То, как его передёрнуло, напомнило, насколько сильно маги привыкли к высоким уровням неуязвимости. Нет, разумеется, сожжение целиком обычно убивает и мага — но мы знаем, что есть магия, которая решает проблемы, и если мне, или Милль, кто-нибудь скажет: “Теперь ты можешь сгорать целиком, это не убьёт тебя, мы приняли меры.” — то мы, скорее всего, без особых проблем с этим согласимся. 

В отличие от не-мага, которого могло убить почти что угодно, и который всю жизнь привыкал шарахаться от самых разных вещей. 

Куней кивнул. Видимо, у него хватила ума не спрашивать вопросы вроде “А каково это: быть мёртвой?”. Или, может, ему было просто не интересно?

— Леди Тамара, я прошу вас дать ответ.

Ах, да. Внезапно появившийся воздыхатель, признание в любви и приглашение покататься на лодке под звёздами. Те самые штуки, которых в жизни Тамары не было никогда и, скорее всего, она даже не думала о их возможном появлении. Я морально подготовилась ко второму удару Мнимой Моделью. 

Однако, его не произошло.

Тамара оглянулась на меня. В её глазах сквозила неуверенность, и чувство, которое я не могла…

“Таника, не ты ли хотела научиться различать больше эмоций?” — напомнила я себе и предприняла ещё одну попытку. Итак, в её глазах сквозила неуверенность, замешательство, возникшее из за того, что я не ответила сразу, и… я бы назвала это “Чувство потери опоры”. Такие глаза бывают у ученицы, которая качалась на стуле и внезапно начала падать.

Что-ж. Профессор Тамара, я рада, что вы доверяете мне свою личную жизнь. Вам совершенно не повредит, наконец, начать её. 

Я уверенно кивнула, отметив, что Куней видит это переглядывание. Он начал улыбаться ещё в момент, когда кивнула я, не дожидаясь слов Тамары. Он понял, что здесь именно моё решение станет тем, которое Тамара возмёт как своё.

— Д-да, я согласна. — выпалила Тамара одновременно на одном выдохе и запнувшись в слове.

Я удовлетворённо кивнула. Прекрасного принца для Тамары нашли, Кунею услугу оказали — я начинала думать, что он может оказаться полезным союзником, с его-то знанием артефактов. Оставалось разобраться с договорённостью с Лизхен, личностью Микавы и… ах, да. Всё ещё не решённой оставалась проблема Камиды Эстер.