Чуть высунув кончик языка от напряжения, Милль склонилась над рабочим столом. Я уже несколько раз видела её за работой, и наблюдать за этим процессом можно было бесконечно. Перед ней был развёрнут рулон бумаги, тщательно прижатый к столешнице магией. Прижатый настолько сильно, что его нельзя было не только сдвинуть — его не удалось бы даже порвать, не разорвав вместе с ним десять сантиметров дубовой доски.

Раньше я уже замечала Милль за работой, но это происходило всегда параллельно моим собственным занятиям. Я разбиралась со своей домашней работой — а она сидела через комнату и работала над артефактами. Но теперь я была совершенно свободна, а Милль позволила мне посидеть рядом и посмотреть, как рисует магическую систему девушка, выбравшая их своей специализацией на этот год.

Половина листа уже была покрыта сеткой рун и сигилов. Некоторые — самые основные — я даже могла узнать. Энергозапасающая руна, разрядник для сброса излишков, чтобы не перегрузить систему. Приёмник для мануальной зарядки — руна, в которую маг мог переливать энергию непосредственно.

Знакомы мне были и логические вентили, отвечавшие за то, как чувствительные руны воздействовали на остальную схему.

А вот всё остальное я уже узнавала с трудом.

— Милль, а что это? — спросила я наконец после десяти минут в тишине. 

— Это? Домашка от Хэмджа. Простейший рунический барьер, вроде тех, что рисуют на ручных магических щитах. Но гораздо слабее.

— Простейший? — уточнила я аккуратно. — А то, что мы рисовали на занятиях по магсистемам тогда какое?

— Никакое. На занятиях мы вообще ни одного артефакта толком не сделали. Только отдельные компоненты и соединения. А это очень простой, но всё-таки законченный артефакт.

— А здесь что-то будет? — указала я на явную пустоту в схеме. Она выглядела как белое пятно на тщательно заполненной карте. К нему шли несколько линий, отвечающих за подвод энергии, однако они прерывались, не заканчиваясь ничем.

— Да… Должно.

Устало вздохнула Милль и открыла ящик стола. Там лежало несколько больших рун, нарисованных на отдельных листках.

— Я перерисовала кучу разных вариантов, но всё, если честно, не подходит. Хэмдж сказал, что защитное поле должно растекаться по свитку, а я всё никак не пойму, как мне сделать его мягким! Оно принимает форму бумаги при запуске, но если потом изогнуть лист иначе, то поле не следует за ним!

— Ну… Я могу тебе чем-нибудь помочь?

На самом деле, я и не рассчитывала. Направлять магию вслед за листом бумаги — это было далеко за гранью моих познаний в артефактах. 

— Посиди со мной, пожалуйста. Я, наверное, буду у тебя что-нибудь спрашивать. Ты, может, и не знаешь всё это, но ты в целом умеешь думать. Побудешь для меня вторым разумом, хорошо?

Я без раздумий кивнула. Если есть возможность как-то помочь Милль — то не помочь ей будет преступлением, за которое, будь я директором, я немедленно исключала бы из школы.

Подтащив стул, я села возле Милль и уставилась на чертёж. Милль вытащила небольшой пустой лист и наложила его на свободное место в барьере. 

— Я нарисовала практически все датчики и анализаторы, но никак не могу придумать основное действие! — пожаловалась Милль. — Это как… как… Как подать целую тарелку салатов без основного блюда! И я даже не знаю что придумать!

— А какое вообще должно быть действие? — я вновь окинула взглядом руны. Нет, я их не знала. Нет, я не смогу подсказать Милль конкретный символ. Но, возможно, у меня получится навести её на мысль правильным вопросом?

— Она должна не пускать людей. При этом не быть смертельной. И даже не очень болезненной. Задание было “Барьер, который можно поставить на ящик со сладостями, чтобы дети в него не лазили”

— Заморозка? — предположила я. — Если ребенок сунет руку, а его куснёт морозом, то он отдёрнет её.

— Не знаю… Если мороз будет совсем сильный, то будет опасно. А если несильный, то можно и потерпеть. Барьер всё-таки должен мешать залезать, а не делать залезание менее приятным. 

— А если делать какую-нибудь стену? Из камня там, или из чистого телекинеза?

— Из камня требует где-то хранить эти камни. Создавать их из магии — слишком дорого, понадобится руна-накопитель размером с наш ковёр. — Милль оглянула огромный ковёр, устилавший весь пол общей комнаты. — Чистый телекинез… можно, но я не знаю, как выстилать его по бумаге, а не придавать форму купола.

— А какие ещё вообще есть способы?

Милль задумалась, чуть прикусив губу и постучав пальцем по виску.

— Не знаю… Есть огненная стена, но она опять болезненная… Есть разрядник, есть…

— Время-оборачивающие сигилы, распределённые сеткой по всему полотну. — раздался на всю комнату звонкий мужской голос. Мы резко обернулись, чтобы увидеть, как незнакомый юноша уже приземлился на наш чистый ковёр. В ботинках. Я почувствовала, как вздрогнула Милль, даже не глядя на неё.

“Наверное, будь я опытной боевой магичкой, я бы уже атаковала” — промелькнула у меня мысль. Однако я слишком долго — по правде говоря, всю мою жизнь — прожила в светском обществе. Для меня идея атаковать человека магией просто за то, что он пришёл без спроса, всё ещё была чрезвычайно некомфортной. Мозг выдал мне следующую в рейтинге реакцию…

— Ты кто!? — резко крикнула я и протянула руку, вызвав порыв воздуха, который распахнул куртку парня и растрепал его волосы.

Парень усмехнулся и поднял руки. Медленным жестом оголил шею и склонил голову вбок, пристально посмотрев мне в глаза. Это символ? Что он пытается мне…

— Таника! Он не волшебник! — вдруг крикнула Милль. Я резко обернулась на неё, и увидела, что она пялится на свои руны, а вернее — указывает пальцем на одну конкретную.

— Объём магии в этой комнате не повысился с его визитом. Это руна детекции энергии. Я рисую её хорошо! Она вряд ли ошибается!

Я снова уставилась на парня. На этот раз — со сложноразличимой смесью восторга и удивления. 

— Не волшебник? Мы в башне посреди волшебной академии. Как вообще ты сюда…

Ухмылка на лице парня стала ещё шире и он плюхнулся в кресло-мешок, оглядывая нашу комнату. Милль снова вздрогнула — но, видимо, как и во мне, в ней было слишком много любопытства.

— Могу рассказать. — вальяжно заявил незнакомец. — А взамен мне нужно будет от вас две услуги. Одна от вас обеих — и одна лично от тебя. — он ткнул пальцем в меня.

— А? 

— Ну что, согласны?

— Ты ведь пока даже не сказал, что за услуги тебе нужны! — заметила я.

— Ах, да. Совсем забыл! Во-первых, я хочу, чтобы вы никому не рассказывали, что я сюда хожу. Я не хочу, чтобы лаз перекрыли. И не хочу, чтобы меня тут схватили. Идёт?

Насколько я помнила, правилами школы было запрещено приводить в неё посторонних, не уведомляя кого-нибудь из педагогов. Надо будет придумать какой-нибудь обход для этого правила. Я уверенно кивнула: сохранение тайны в данном случае было весьма очевидным требованием.

— А второе?

— Я несколько раз видел тебя и ту девушку вдвоём в кабинете. Ты её подруга?

— Девушку? Какую девушку?

— Невысокого роста, короткие волосы, тёмные словно ночные небеса… самая красивая девушка из всех, кого я видел в этой школе. 

— А ты много девушек из этой школы видел? — уточнила я, скорее по привычке прояснять неизвестные для меня моменты. Та, о ком он говорил, стала для меня понятна ещё по “Невысокому росту”. — Но, я так думаю, речь о Тамаре. Она моя наставница, у нас с ней индивидуальные занятия.

Лицо парня резко преобразилось. Я даже не думала, что он, не-маг, чувствующий себя столь расслаблено после того, как прокрался в комнату к двум магичкам, может выглядеть таким взволнованным! 

— Она учительница? — с нажимом спросил он. — Подожди-подожди. Сколько, если не секрет, ей лет?

— На год больше чем мне. — поспешила успокоить его я. — Она стала учительницей, потому что обладает особой магией, и больше нет никого в стране, кто мог бы этому учить. 

— А тебе сколько лет? — всё ещё настороженно спросил парень.

— Восемнадцать.

Его лицо мгновенно расслабилось вновь. Кажется, только что я за несколько секунд создала и развеяла самый большой страх в его жизни.

— Ясно… Так или иначе: я хочу, чтобы ты представила меня ей.

— Тебе нравится Тамара? — уточнила Милль. Кажется, она окончательно расслабилась: ведь она уже была возле своей кухни, смешивала одни жидкости с другими. Кажется, нашего неодарённого гостя будет ждать самый магический ужин из всех, которые он когда-либо пробовал.

— Да. Я влюбился в неё с тех пор, как впервые увидел, тогда, когда у вас было соревнование по боям на подушках. Она была там… так прекрасна! Она уложила ту, высокую, голыми руками! Она такая… Такая!

Я с трудом подавила смех. Видимо, каким бы загадочным способом незнакомец не наблюдал за Бойней, он не слышал комментатора, которая озвучивала все действия на арене. А значит он совершенно ничего не знал о Мнимой Модели Тамары. С его точки зрения, Тамара уложила Митрани вообще без магии?

— Не голыми руками. Тамара владеет специфической магией, которую не видно со стороны. Именно ей она пытается меня научить. Это не разочаровывает тебя в Тамаре?

Парень быстро замотал головой.

— Нет-нет. Это же делает её ещё прекраснее! Ещё более необычной, совершенно особенной!

Ясно. Влюбился окончательно и бесповоротно. Ладно… Я полагаю, мне не стоит говорить ему, что Тамара, в принципе, может зайти хоть сейчас, занести тот самый интересный материал, который она обещала. 

А что относительно его просьбы…

— Хорошо, я представлю тебя ей. Но только если ты действительно расскажешь нам обо всём. Кто ты? Почему ты подсказал Милль руну, если ты не-волшебник? Почему ты смог сюда пробраться? Как тебя зовут?

— Чаю? — перебила нас Милль, левитируя поднос с тремя чашками, наполненными чем-то, что Милль окрестила как чай. Что это было на самом деле — было известно одной только Милль. Боюсь, она даже не сможет в полной мере это объяснить.

— Это долгая история. Приму ваше предложение.

Парень протянул руку к подносу. Милль, хлопнув себя по лбу, подвела поднос ближе. Учась в магической академии, слишком привыкаешь, что любой в окружении может усилием мысли притянуть к себе любой предмет в поле видимости. И если Тамара уже прочно прописалась в исключениях, то этот юноша — пока нет.

— Полагаю, ответить на последний вопрос легче всего. Меня зовут Куней. Бесфамильный, даже если считать немагические рода.

— Существуют немагические рода? — уточнила я.

— А ты не знала?

— Честно говоря, я ещё позавчера не особо знала о том, что существуют рода магические. Никогда не любила политику.

— Понимаю. Так вот, меня зовут Куней. Я, как правильно отметила… — юноша запнулся.

— Милль. — подсказала ему Милль.

— Как правильно отметила Милль, я не волшебник. Более того, я абсолютно магически не одарён. Я, если так можно выразиться, совершенно нормальный человек.

Мы с Милль переглянулись. Я была уверена: в её голове проскочила та же мысль, что и у меня. “У нормальных людей как раз есть способности к волшебству”, да, Милль?

— Вы вообще когда-нибудь задумывались, как сильно вы раздражаете людей? — внезапно спросил он. С одной стороны, я должна была бы  начать апплодировать его смелости. С его точки зрения, сейчас он сидел напротив двух представительниц самого смертоносного биологического вида и говорил им, что они раздражают.

С другой стороны, раздражаем? 

— В каком смысле?

— В Симмерии у мага всегда есть приоритет над человеком. Если кому-нибудь из ваших потребуется земля, потому что у неё особые свойства, или, например, помещение в каком-нибудь важном месте — то мнения живущих там людей даже не спросят. Их попросят съехать, выдадут несколько подачек в компенсацию и забудут. А если будут сопротивляться — выгонят силой. Даже не убьют, нет: просто отодвинут магией. Словно шкаф переставить.

— И ты…

— А я спёр у одного из магов книжку. Мне всё было интересно — что ж там такое пишут для вас, колдунов, что это даёт вам силы с нами так обходиться. Я тогда ещё не знал про природный дар, и думал что это, знаешь, как секрет. Типа, как ключ от чулана. Надо узнать, куда его прячут, и можно будет отхлёбывать батин виски.

— И та книжка, которую ты украл, была “Проектирование и конструирование устойчивых магических систем”? — предположила Милль.

Куней кивнул.

— Так уж вышло, что она показалась мне потрясающе интересной, хотя и любая руна, которую я пытался нарисовать, не работала. Всё-таки для меня, тринадцатилетнего пацана, это было как окно в мир, которого я никогда не видел. Книга, в которой буквально написано “Нарисуйте эту картинку на листе бумаги и на ней появится молния”. Молния, конечно, не появлялась — но я почти сразу догадался, что проблема во мне, а не в том, что я рисую.

— И ты не бросил изучение артефактов даже тогда?

— Неа. Я, знаешь, как прочёл её — я вдруг словно видеть начал! Идёшь мимо дома колдуна, и тут ба! Свет закручивается в спиральку. Для меня раньше сразу было, мол, чудо, и всё тут. А потом я как понял, что это не просто свет в спиральку закручен, а там руна нарисована, так я ещё и узнать её могу — сенсор освещённости — то я сразу себя таким умным почувствовал! Словно сам посвящение в тайное знание прошёл, хоть и бесполезно оно для меня было.

— То есть, ты научился понимать, что за артефакты нарисованы, хотя ни разу не нарисовал одного сам?

— Как же не нарисовал. Рисовал. Они не работали просто, но я рисовал. Чтобы привыкнуть, как они выглядеть должны. И воображал, что они работают. Я мелкий тогда был — это была словно игра. И потом я начал замечать, что мои рисунки иногда похожи на те рисунки, которые у волшебников на домах. Или на заборах, там. 

Я начала догадываться, куда он клонит.

— И поняв, как устроены защитные руны, ты понял, что можешь нарушать контуры?

— Ага. В них иногда встречались совершенно идиотские ошибки. Это для меня как развлекуха была: подойти к дому колдуна, найти, где у него забор неправильно защищён, и сломать контур. Потом дужку погнуть, и уйти, не залезая, ничего такого. Просто чтобы он, колдун, знал, что дурак. А я, человек, умнее него оказался.

— Вопиющее хулиганство. — усмехнулась я, про себя оценивая наглость человека, который гадил магам исключительно из соображений справедливости и остался непойманным. 

— Во-во. И я тоже так думать начал, как старше стал. Мол, что если бы у меня дома в заборе жердь погнули, или, там, крышу разворошили — я бы обиделся. И гадливо, стало быть, обидное делать. Да и книжку ту я всю назубок выучил, и решил в колдовскую библиотеку пролезть — может, новую книгу себе утащу, и ещё что-нибудь узнаю. И стал гулять около библиотеки, разглядывать защиты там, а дома — делал чертёж того, что у них нарисовано в барьере. И наконец нашёл залаз. 

— Ты нашёл способ обойти барьер магической библиотеки? Там же обычно профессиональные барьеры!

— Ага. Это то, о чём вы, колдуны, никогда не задумываетесь. Даже сегодня, вы, Милль, забыли что я не могу чашки по воздуху переносить. 

Милль смущённо уставилась в пол. У меня возникло желание отвесить Кунею пощёчину.

— Но не переживайте, это не только вы. Всякий колдун не думает о людях. В этом ваша спесь…

Раздался стук в дверь прервав незаконченную фразу. Дверь распахнулась, следуя моей мысли и моей магии. 

В проёме стояла Тамара, держа в руках стопку книг. На несколько секунд все замерли. 

Сорвавшись с места, Куней в несколько прыжков пересёк комнату и забрал книги у Тамары.

— Миледи… — чуть сбивающимся голосом произнёс он. Его глаза лучились восторгом с которым, наверное, никто не смотрел на Тамару даже под ментальной атакой. — Позвольте помочь вам с вашей ношей.