Впервые дополнительные занятия с профессором Тамарой я ждала с таким нетерпением. У меня накопилось столько идей! У меня накопилось столько вопросов! Моя практика в Мнимой Модели удалась! 

Тени скользили по стенам коридора, образуя причудливые узоры на стенах. Эти тени не могли отбрасывать ни барельефы и статуи, расположенные вдоль стен, ни птицы, то и дело пролетавшие за окном. Это были тени, которые возникали без видимых объектов. Места, где свет просто пропадал бесследно, словно кто-то или что-то его пожирало.

Взгляд невольно следил за игрой теней, отвлекая меня от мыслей о собственных успехах. Я сидела здесь уже семь минут, но это были семь минут бесплодного ожидания — и потому они тянулись, казалось, целую вечность. А в этих тенях было что-то непознанное — и потому они притягивали моё желание, будоражили инстинкты исследователя, а главное — занимали внимание. Хоть как-нибудь.

Вот, например, барельеф в виде распустившегося цветка. Солнечный свет из окон должен освещать его целиком, и место есть разве что для небольших теней ииза неровностей камня. 

Однако, цветку было на это совершенно наплевать. Вся его сердцевина и лепестки практически до половины были в глубокой, непроглядной темноте. 

 Таких аномалий, связанных со светом, было множество по всему замку. Обычно их связывали с руническими цепочками внутри стен, которые обеспечивали зданию школы магические свойства. Возможно, по тому, как конкретно пропадает свет, профессор Хэмдж, или, может, даже Милль — смогли бы сказать что-нибудь о том, какая конкретно руна была за цветком.

Но я слишком плохо знала артефактистику. Моих познаний хватало ровно на то, чтобы получать отличные отметки на уроках — и, в отличие от многих других предметов, для устойчивых магических систем этот уровень знаний был смехотворно низок. 

Тени продолжали скользить по стенам. Звуки, которые то и дело раздавались с улицы и разносились по коридорам из других коридоров, сплетались в единый узор шума, в котором можно было бы выцепить любой разговор и, сосредоточившись на нём, отсечь все остальные звуки как досадную помеху. 

Я умела сосредотачиваться на значимом звуке в любом шуме. Этому приходится научиться за годы учёбы, если ты действительно хочешь что-нибудь узнать. Голос лектора к пятнадцатой минуте урока становится лишь одним из равных по громкости голосов в аудитории — и тогда на помощь приходит магия. Мне пришлось научиться усиливать одни звуки и глушить другие. Фильтровать какофонию. Разбираться в том, как конкретно звук разносится в воздухе, и как поставить для него барьеры. 

Как итог — я прекрасно владела звукоизолирующими чарами. Я могла делать в них исключения, в том числе исключения для отдельных слов или интонаций: ведь мне не хотелось бы заглушить вопль ужаса, раздавшийся у меня за спиной и не отреагировать вовремя.

А попутно я научилась получать удовольствие от тихого шума. Переливы звуков были похожи на игру бликов света в тысячах призм — хоть и не такие красочные. 

И потому, когда в общий фон влился дополнительный, всё более и более нарастающий звук стука каблуков школьных туфель о камень — я встала и погасила всю декоративную магию. Волосы потеряли объём. Складки на рубашке стали менее идеальными. Серебро в волосах перестало блестеть — да, я тоже досвечивала волосы магией. Но не всю копну, если вы подумали о Камиде! И не в настолько золотой! Вообще не в золотой!

И когда Тамара наконец вышла из за угла коридора, я выглядела как совершенно обычная девушка. Ну, настолько обычная, насколько обычной может быть девушка с черно-серебряными волосами. Достаточно обычная для Тамары. 

— Таника? Проходи. — кивнула Тамара на кабинет. Я аккуратно открыла дверь — руками, а не как обычно — и впустила мою наставницу вперёд себя.

— Профессор Тамара. Кажется, у меня получилось воспользоваться Мнимой Моделью.

Тамара замерла на полушаге и прыжком обернулась.

— Что!? Как!?

Любые её попытки выглядеть настоящей учительницей — если она, конечно, всё ещё их предпринимала — были прекращены в этот момент. Она чуть не врезалась в меня, а, учитывая, что я была выше на полторы головы, это создало бы очень неловкий момент!

— У других учениц получится сделать так же? — выпалила она.

Я сделала шаг назад и села за парту, ограждая себя от столкновений и иных внезапных проявлений тактильности. Получится ли у других учениц…

— Хороший вопрос. Я думаю, что нет. Они…

Я готова была молиться, чтобы это не прозвучало слишком заносчиво.

— Они недостаточно разумны для использования моего метода. 

Тамара подошла к учительскому столу и запрыгнула на столешницу, поджав ноги под себя.

— Недостаточно разумны? А я тогда, по твоему, как ей пользуюсь?

— Я отталкиваюсь от идеи, что вы уникальны, — со всей лстивостью, которую я могла вложить в голос, заявила я. — И мой метод заключается в том, чтобы попробовать приблизиться к вам, как минимум в мыслях. Для этого я прикладываю очень много сил к осмыслению вашей личности, и когда я целый час о вас думала… То Милль зашла ко мне и внезапно на ней сработала Мнимая Модель.

— Ты думала обо мне целый час? 

Тамару передёрнуло и она сжалась. Ей так неприятно, что я о ней много думала? Разве это не нормально, что ученица думает о том, как понравиться учителю? Но если это не нравится Тамаре, то нужно попробовать как-то увести разговор в сторону.

— Это не совсем то, о чем вы думаете. Скорее я пыталась понять, как вы мыслите. Как видите мир. Когда вы рассказали мне о том, что освоили Мнимую Модель, защищаясь от хулиганок… Я подумала, что это важно. Я постаралась увидеть мир таким, каким его видите вы. Мир, где нужно ото всех постоянно защищаться. Я попробовала как бы… стать вами.

— То есть… — Тамара звучала неуверенно. Да и у меня факт того, что ей хватит сил прямо сейчас свести все идеи воедино, вызывал сомнения. В конце-концов, даже мне потребовалось некоторое время на эту мысль.

— То есть, вы способны применять Мнимую Модель по каким-то неизвестным пока причинам. А чтобы тоже научиться её применять — надо стать вами. Ну или, как минимум, стать более похожей на вас. Я способна сделать это временно, в рамках контролируемой модели. Боюсь, я единственная во всей школе, кто так может.

— А что именно у тебя получилось?

— Я очень испугалась, когда Милль зашла в мою комнату. А потом… Милль испугалась меня. Она вздрогнула и схватилась за дверь, а потом рассказала, что совершенно внезапно испытала очень сильный страх.

— Вот так?

Ледяной, высасывающий душу ужас вдруг пробрал меня до костей. Весь мир на мгновение показался враждебным. Каждая вещь вокруг хотела меня убить. Я почувствовала, как на меня смотрят злым взглядом парты, как ненавидят меня портреты великих магов на стенах, какой ярости исполнены зияющие пустоты полок за дверцами шкафов. 

Даже доски пола дрожали от бешенства, желая впиться в меня тысячей крошечных заноз, желая течь по крови и убивать каждую клетку моего тела, которую встретят по пути.

Я поняла, что уткнулась лицом в парту и хватаюсь за её край, пытаясь судорожно перевести дыхание. Это продлилось всего пару секунд, но… Я сделала Милль настолько плохо? Нет, быть такого не может. Если бы это было так, то она обязательно поговорила бы со мной об этом.

— Нет, гораздо слабее. Это… То, что вы сделали… Оно гораздо кошмарнее.

— А ты можешь применить это на мне? Чтобы я смогла примерно оценить, каково это?

— Мне нужен час на подготовку, и то я не уверена. Фантастическим тут является тот факт, что у меня вообще получилось. Не думаю, что я могу просто взять и сделать это ещё раз прямо сейчас.

— И всё-таки, попробуй. — Тамара пристально смотрела на меня с эмоциями, которые мне сложно было понять. — Если хочешь, я могу сидеть напротив тебя. Мы можем посидеть тут час, это не проблема.

Я кивнула и воскресила в своей памяти образ Тамары, который у меня получилось построить тогда. Представила мир как чуждый и угрожающий — не настолько угрожающий, как мне казалось в те две секунды, что я провела под воздействием магии Тамары, но всё-таки злой и мрачный.

Она защитила меня. Впервые в моей жизни.

Я попробовала добавить в портрет внутреннего мира Тамары, который соткала в своём сознании, новые нити. Нити надежды. Моя Мнимая Модель, которая принесла мне победу в Бойне — тот первый лучик надежды, в которую я вцепилась как в единственную защиту от того мира. Она вознесла меня от учениц к учителям. Она обеспечила мне защиту. Она сделала меня сильной в сравнении с остальными и позволила бояться не так сильно.

Моя ученица, Таника. Мой второй лучик надежды. Она вступилась за меня раньше, чем я даже сама успела за себя вступиться. Она тоже защищает меня. 

Я погружалась в модель Тамары всё глубже, стараясь переосмыслить каждую из проработанных прежде идей. Как новая информация о том, что меня защищают не только мои собственные силы, должна изменить то, что Тамара чувствует? То, что я, Тамара, чувствую?

Время шло. Я, наконец, рискнула открыть глаза.

Мышление замкнуло. Смотреть на себя саму со стороны, было так странно, так неестественно, так… 

Модель Тамары снова начала рушиться. Если Мнимая Модель сработает, то прямо сейчас.

Я вернулась к своему мышлению, и пристально вгляделась в лицо Тамары. Сработало ли? Получилось?

Тамара сидела без движения и слов. Эта немая сцена продолжалась ещё несколько минут. 

— Я почувствовала… — начала она, но прервалась. — Что именно ты пыталась на меня навести?

— Ничего конкретного. Я просто думала о вас. В прошлый раз Мнимая Модель сработала довольно случайно. Боюсь, у меня пока нет никаких идей о том, как я могла бы ей управлять. А что вы почувствовали?

— Не знаю. Это было… приятно. Но, кажется, прежде я никогда не испытывала таких эмоций, так что я не могу сказать тебе, что именно это такое было. Ты правда не пыталась навести что-нибудь осознанно? А о чём вообще ты думала?

— О том, как ваши навыки в Мнимой Модели дают вам надежду и позволяют чувствовать себя в безопасности. И о том как… — стоит ли мне вообще это говорить? Не воспримет ли Тамара это неправильно? Впрочем, лучше не скрывать ничего от девушки, которая умеет управлять эмоциями других людей. — … о том как то, что я защитила вас тогда от Камиды дало вам ещё одну надежду. Профессор Тамара, скажите, пожалуйста. Вы стали счастливее за последние дни?

Волна индуцированного Тамарой стыда прошла по моему мозгу, но… закончилась почти мгновенно. Словно Тамара начала удар, но прервала его раньше, чем стоило бы.

Она передумала на меня “воздействовать”?

— Н-наверное. — внезапно робко ответила Тамара и опустила взгляд в парту. — Это правда было приятно. Раньше никто так… Как думаешь, может быть, именно это помогло тебе с Мнимой Моделью?

— Нет, у меня получилось её использовать раньше. В вечер перед тем случаем с Камидой.

Тамара вздохнула, и по её лицу проскочила ещё одна эмоция, которую я не смогла опознать. 

“Тебе следует научиться различать больше эмоций, если ты намерена пользоваться магией, которая на них воздействует.” — отметила я для себя. — “Ты слишком часто не можешь понять, что чувствуют люди прямо перед тобою.”

Однако, у меня был ещё один, очень важный вопрос, ради которого я пришла на это занятие.

— Профессор Тамара, на всех занятиях вы воздействовали на наши эмоции. А есть ли возможность с помощью Мнимой Модели изменить мысли человека?

Тамара покачала головой. 

— Нет. По крайней мере, я не знаю таких способов. С помощью Мнимой Модели можно изменять настроение человека, воздействовать на его эмоции и даже создавать иллюзии. 

Я отметила, как Тамара сказала про “Настроение”. Меньше двух недель назад, когда я ответила на её уроке, что Мнимая Модель воздействует на настроение, Тамара подвергла меня пытке. А теперь она сама говорит то же самое. 

Из этого следовало два факта. Во-первых, она сама не знает, что такое Мнимая Модель — но об этом она мне уже рассказала.

Во-вторых, я тогда была права и наказание понесла совершенно незаслуженно! Это действительно был просто акт самоутверждения Тамары! 

И в-третьих, Тамара утверждает, что не знает способов изменять мысли с помощью Мнимой Модели. Причин тому, как и всегда, может быть несколько. Возможно, этих способов действительно нет, и Мнимая Модель — она про эмоции. Но вероятно также и то, что именно Тамара не умеет воздействовать на мысли, а на самом деле на это нет никаких принципиальных запретов.

А наше занятие, практически целиком прошедшее в тишине, подходило к концу. 

— Таника… — начала она, всеми силами стараясь сделать свой голос увереннее и громче. — ...я зайду к тебе завтра вечером, принесу один интересный материал. Я была в библиотеке, читала всякое. Возможно, это поможет тебе — особенно раз ты теперь, в принципе, умеешь пользоваться Мнимой Моделью. Понять, как управлять ею — это же должно быть легче, правда?

Я кивнула.

Мы попрощались практически как две одноклассницы. Обернувшись, Тамара даже помахала мне рукой — ни от кого из учителей я никогда прежде не видела такого жеста. В конце-концов, Тамара была одного со мною возраста. Учитель и ученица — это статусы формальные, в отличие от возраста, который чувствуется практически в каждом слове разговора.

Обратно я шагала по замку без былого энтузиазма. Тени на стенах мелькали, кажется, ещё чаще чем час назад. Возможно, потому что вечерело, а может быть виной тому были какие-нибудь течения магии в стенах школы, которые заставляли защитные контуры избыточно реагировать.

Или, может, они вторили моим мыслям?

Итак, Тамара возможно знает, как помочь мне управлять Мнимой Моделью. Учитывая, что она не знает, что такое Мнимая Модель и как она работает, действительно надеяться на неё не стоит. Максимум она может давать советы как более опытный пользователь, но теоретического знания у неё нет.

Той же проблемой грешат и все учебники по теме, которые существуют. И немудрено — они были написаны в эпоху до создания Стандартной Модели, тогда абсолютно все учебники были просто отвратительны.

И, главное, Мнимая Модель, возможно, вообще не может изменять мысли. А это значит, что мой план с помощью неё воздействовать на Камиду Эстер может и провалиться. Вернее, мне придётся идти кружными путями, меняя эмоции Камиды. Заставить её восхищаться мной? В теории можно, но я пока не знаю как.

Мне следует разобраться, как я могу быстрее входить в состояние Тамары. Целый час сосредотачиваться ради всего одного использования Мнимой Модели — это перебор.

Как я могла бы это делать? Ума не приложу.

С этими мыслями я добрела до нашей штаб-квартиры.

Камида и Милль сидели за одним из столиков, распивая разноцветные напитки из множества маленьких стаканчиков.

— Таника! — радостно воскликнула Милль, приветественно взмахивая рукой. — Иди сюда! Камида рассказала мне про её семейный рецепт и, немного его усовершенствовав, я изобрела вот эти чудесные газировки! Попробуй!

Милль отправила мне телекинезом сразу три стаканчика и я поняла, что, выйдя из кабинета Тамары я забыла включить все свои магические украшения. Ха! Видимо я действительно сильно задумалась. Ну, или регулярные погружения в образ мысли Тамары поселили во мне ненависть к Стандартной Модели и эта ненависть будет разрастаться, пока я не буду пользоваться исключительно мнимой.

Я сделала глоток напитка Милль — и забыла обо всех этих грустных и бесполезных глупостях.

Ещё через несколько секунд я вместе с Камидой и Милль смеялась над совершенно ерундовой историей о том, как кто-то из отпрысков рода Эстер не смог пройти отбор в собственный род. 

Кажется, в присутствии Милль даже те вопросы, что мне нужно было решить прежде чем Камида станет работать со мной в команде, исчезали. Аура Милль очаровывала всех — кого-то сразу, а кого-то только на второй день знакомства. Но нельзя было не стать лучше, пока Милль находилась рядом.

Наверное, надо будет дать Тамаре ещё один луч надежды в жизни. И этим лучом обязательно станет кулинария Милль!