Митрани тяжело выдохнула и вытерла проступивший на лбу пот. Профессор Альма окинула взглядом лежащие на песке гири. Последние сорок минут профессор сидела, не произнося ни слова, наблюдая за тем, как Митрани тренируется. Несколько раз она хмыкнула, смотря как кружатся кольца высокоструктурированного песка вокруг гирь, танцующих в воздухе по сложной схеме. Это было все, чем она удостоила самую перспективную ученицу поколения за все занятие.

Профессор Альма хотела увидеть, как Митрани тренируется, если ей не мешать. Она преподавала в этой школе вот уже двадцать лет, и знала, что ученицы бывают разными. Некоторым нужно ставить весь план тренировок, чтобы они развивали навыки в правильном порядке. Других — гонять по регулярности, чтобы не забывали и не пропускали. А бывают такие ученицы, которым нужно в первую очередь не мешать. Они часто внешне похожи на лентяек: тоже пропускают уроки, тоже не выполняют домашние задания. Однако, когда наступает час испытаний — внезапно оказывается, что все первые строчки рейтингов заняли именно они. 

Такие ученицы хорошо понимают, как им развивать их сильные стороны. В большинстве случаев, этого уже достаточно, чтобы стать лучшими. 

Однако…

Профессор встала и подошла к Митрани. Наблюдения закончены. Хороший педагог умеет различать своих учениц, и знает, что некоторым нужно просто не мешать.

Очень хороший педагог знает, как правильно помочь развиться таким звёздочкам.

Профессор Альма была великолепным педагогом. Она могла помочь развиться даже ослепительно яркой звезде. 

— Митрани, я думаю, ты занимаешься не тем.

— А?

Митрани резко обернулась. Капли пота, стекающие по загорелой коже самой талантливой из учениц Академии означали, что Митрани потратила действительно много магических сил. Прикинув, сколько весят суммарно все гири и песок, а также сколько времени Митрани удерживала их в воздухе и с какой скоростью двигала, профессор Альма отметила, что за сорок минут эта ученица истратила больше сил, чем есть у большей части учителей. И она до сих пор стоит на ногах.

— Ты упражняешься в контроле, и стараешься расходовать много магии, — кивнула Альма на лежащие в песке гири. — Это полезно, если ты стараешься развить контроль и увеличить запас. Однако, это не тренировки, которые помогают с совладанием.

— У меня достаточно совладания, — спокойно возразила Митрани. В ее голосе почти не было эмоций — она просто констатировала факт. Срывы совладания нечасто встречались в её практике, и Митрани всегда отталкивалась от мысли, что больше совладания ей и не требуется.

— Как думаешь, почему ты проиграла Тамаре?

В глазах Митрани блеснула ярость. Картина первых мгновений боя с Тамарой стояла перед глазами так четко, словно этот бой был час назад.

Взрыв подушки, набитой перьями, который отвлек ее на мгновение. Тамара, которая подумала, что ей хватит этого времени убежать и спрятаться в лабиринте.

И она сама, Митрани, которая дает Тамаре убежать, потому что хочет поиграть с ней. 

— Я проиграла, потому что я была очень глупой. 

Она сильно изменилась за эти полгода. Нелепые развлечения, которым она предавалась раньше, исчезли. Она более не ходила по коридорам школы, отлавливая неудачниц, и больше не слушала  разговоры своих подпевал.

Количество её подруг сократилось за эти полгода во много раз: их осталось всего трое. Трое таких, ради которых Митрани готова была отложить тренировки и учебу, ради которых она отпускала сковавшую ее сознание волю. Ради которых она снова становилась весёлой.

Профессор Альма не входила в эту троицу. Так что она видела Митрани собранной. Готовой достигать поставленных целей в кратчайшие сроки. 

— Ты проиграла, потому что ты не смогла справиться со своими эмоциями. Когда Тамара сбила тебя с ног и начала бить подушкой без всякого применения магии — и после, когда показала твоё бельё всей арене — эмоции оказались слишком сильными.

Митрани вспомнила, какое унижение она перенесла. Вспомнила, ярче чем все другие образы — Тамару, сидящую на ней и держащую над головой её трусики. Ей захотелось разбить гирю об стену. Она не простит этого. Не в ближайшие несколько лет. Может быть, она не простит это Тамаре вообще никогда.

— И даже сейчас, я вижу как ты задрожала. Знаешь, что могло бы изменить ход того боя?

— Я должна была победить сразу. Я могла бы догнать Тамару быстрее, чем она начнет использовать свои мнимые штучки.

— Нет. Ты должна была, когда Тамара сидела на тебе и унижала, спокойно дождаться, пока твои подушки, которые ты оставила в лабиринте, прилетят к тебе. После чего ударить  ими Тамару и закончить бой. Однако, ты не выдержала своих эмоций. Ты признала себя проигравшей — и проиграла.

— И вы предлагаете…

— Тебе не нужны тренировки на запас. У тебя больше магических сил чем у любой из твоих соперниц. И различие — кратное. Если оно станет еще больше, это не даст тебе преимущества. 

— Все знают, что надо развивать сильные стороны и компенсировать ими слабые.

— Пока речь не заходит о магической войне — это действительно так. В бою же… в бою ты проиграешь мне, потому что у тебя не хватит совладания. Я могу применить магию, которую ты не сможешь отбить, не сорвавшись. И то, что твой запас больше моего, тебе никак не поможет.

— Но там, на арене — не вы. Катания довела себя до срыва, но этого не хватило.

— А тебе нужна победа над Катанией? Кажется, ученицу Тамары зовут по-другому.

— Вы про Танику?

— Да. Способность к совладанию у этой девочки значительно больше, чем у тебя. Если она решит использовать тот же прием, что Катания, и доведет себя до срыва, то, возможно, луч магии получится достаточно широким, чтобы убить тебя на месте. 

— И вы предлагаете мне сосредоточиться на развитии совладания?

Профессор Альма кивнула.

— Ты выиграешь любую дуэль на истощение. Они тебе не грозят. Но то, что тебе нужно целых сорок минут, чтобы устать — это проблема. Если ты научишься пользоваться магией достаточно сильной, чтобы тратить весь свой запас за пять минут — то я поставлю деньги на твою победу. Твое совладание хорошо по меркам обычных учениц. Но оно отвратительно, если сравнивать с твоим запасом магии. 

— Спасибо, профессор. — ответила Митрани, вновь поднимая песок в воздух. — Я приму ваши рекомендации при составлении плана своих тренировок.

— Надеюсь. — сказала Альма, зашагав к выходу из зала. За её спиной раздался громкий стон удовольствия — Митрани только что попробовала использовать магию, которая ей не по зубам, и заработала срыв совладания.

Чтож, судя по всему, хотя бы сами срывы у Митрани приятные. Те, кто испытывают срывы в виде вины, стыда или страха обычно бояться тренировок на совладание.

Впрочем, как только Митрани четко нащупает свои границы, на которых она начинает срываться, ей нужна будет совершенно другая работа. Запас лучше всего развивается, если тратить много магии. Контроль — если применять многофакторную, комплексную магию. С совладанием было сложнее: чтобы совершенствовать его, нужно учиться мыслить определенным образом, причем делать это надо не в тот момент, когда ты на грани срыва. Совладание — единственный из трёх компонентов силы мага, который нельзя улучшить, просто занимаясь магией. Именно потому у абсолютного большинства магов именно совладание — это самая слабая часть треугольника.

***

Митрани лежала на песке, разглядывая собственную мускулатуру. Иногда у каждого случаются такие моменты, когда собственное тело вдруг становится совершенно непривычным. 

Пальцы рук все еще дрожали. Митрани рассматривала, как напрягаются и расслабляются мышцы, когда она сжимала кулак.

“А ведь я могла бы прибить Тамару вообще без магии.” — задумалась девушка, медленно вставая. Волна магии сдула песок с ее жемчужно-белых волос, и они вновь заблестели.

Ноги всё ещё чуть подкашивались, однако она уже могла уверенно стоять. 

“Если бы я тогда чуть меньше злилась и чуть больше думала, то я могла бы её скинуть с себя и добить её же подушкой.”

Митрани ухватила одну из гирь и попробовала поднять вручную. Тяжело. Поднимать без магии семьдесят кило — это очень тяжело. Добавив усилие ног девушка оторвала гирю от земли. Подержала несколько секунд — и опустила на землю, чувствуя, как дрожь окончательно уходит из тела. Пару минут назад она кружила в воздухе десятки таких гирь одним лишь усилием мысли. 

Однако, удовольствие, которое разливается по телу после напряжения, сложно получить магически. Митрани любила это чувство, и эту любовь она сохранила даже после поражения Тамаре. Прогулки с подружками по бутикам в ближайшем городе ушли в прошлое. Десять кругов вокруг Академии и полчаса в привезённых по её личному заказу тренажерах — нет. Это удовольствие, которое, кажется, не испытывал в этой школе никто, кроме неё, позволило ей за пять лет учебы набрать форму, с которой даже без магии она оставалась самой сильной ученицей поколения.

Итак, профессор Альма полагает, что ей нужны тренировки на совладание. Профессор Альма, скорее всего, права: ведь она очень редко ошибается в таких вещах. И всё-таки…

Митрани ударом магии разрубила гирю пополам, получаяя два снаряда, с которыми заниматься было значительно проще. Ей нужно немного подумать, а во время размышлений тело нужно чем-то занять. Итак…

Она практически никогда не тренировала совладание. Она заучила стандартные ответы про “Развивать надо сильные стороны, а за их счёт компенсировать слабые” и про “Если у вас низкое совладание, то просто потратьте больше времени на наложение сильных заклинаний”, и подход, который они формировали, позволял не испытывать проблем в учебе. Однако, профессор Альма права. Война — это не то же самое, что учеба или работа. В бою нельзя “просто творить магию на несколько минут дольше”, потому что если твой соперник будет быстрее, то этих нескольких минут у тебя не будет. 

Совладание тренировать сложно. Классическая рекомендация из учебника — “Создайте магию на пределе срыва и постарайтесь продержаться в этом состоянии как можно дольше”. Митрани попробовала — и у неё не получилось. А раз не получилось в первый раз…

Опустив половинки гирь, с которыми она приседала, Митрани оценила остатки своего запаса. Её хватит ещё минут на двадцать работы той интенсивности, с которой она занималась на этой тренировке. Но теперь нагрузку следует поднять. А значит, примерно, минут на семь. Итак, ей следует продержаться семь минут на пределе магического потока, не сорвавшись. А потом понять, как сделать этот поток ещё шире. Профессор Альма требовала от неё, чтобы она научилась использовать магию в двенадцать раз более интенсивную. Неужели Таника действительно настолько сильный противник? После поражения ученицы Тамары на калибровочных матчах, Митрани было очень сложно в это поверить. Впрочем, ей и в собственное поражение поверить было сложно, однако…

Волна позора. Красная вспышка браслета, что означает поражение в турнире. Тамара, сидящая на ней верхом… 

Злость вновь проснулась в Митрани, и она начала наращивать магический поток. Чтобы не раздумывать над тем, какую именно магию она будет творить, девушка просто взяла половинку гири и начала вдавливать в пол. Полы в Академии зачарованы артефактной магией — вряд-ли она сможет по-настоящему их испортить. 

Половина предельного давления. Две трети предельного давления. Восемьдесят процентов…

Знакомое томление внизу живота и подрагивание в ногах вновь появились. Поток магии становился сильнее. Митрани сосредоточилась на злости, на тупой, пульсирующей в голове обиде на собственные ошибки в бою. Митрани старалась любой ценой отрешиться от удовольствия, в которое погружалось её тело. 

Маги, слишком долго тренирующие совладание, иногда теряют способность испытывать эмоции, через которые у них происходит срыв. Они настолько хорошо научаются их подавлять, что в повседневной жизни забывают о них навсегда. Считается, что если срыв происходит в форме приятных эмоций, то это хорошо: тренировки на пределе срыва не пугают ученицу, и даже становятся в некотором роде желанными. 

Однако, Митрани искренне надеялась, что в будущем магический срыв не останется для неё единственным источником оргазма. 

Эти мысли отвлекли её от злости. Ослабили барьер, который девушка старательно выстраивала. Желание упасть на землю, свернуться и застонать стало практически непреодолимым. Интенсивность магического потока вышла на пик — и в этот момент Митрани оборвала его. 

В зоне, в которой начинают проявляться симптомы срыва, она смогла провести всего двадцать секунд. 

Митрани легла на песок и принялась рассматривать стены тренировочного зала. Длинные барельефы, изображавшие магов давно ушедших эпох, уходили под своды потолка. Каменные стены блестели то там, то здесь вставленными в кладку кирпичами из меди и бронзы. Надеясь, что сможет ослабить и злобу, и удовольствие, и недовольство собой, Митрани принялась считать их, начав с верхнего угла.

— …Триста девятнадцать. Триста двадцать.

Успокоившись, она наконец позволила себе потянуться и пустить в себя новые мысли.

“Академия удивительно сильно старается подражать древним школам.” — была первая из них.

Школы магии, за парой исключений, можно было разделить на два вида. Чудовищно древние — те, которые выпускали магов уже больше тысячи лет — и новострой, возникший после того, как труды Говарда Стерка получили признание всех магов мира. Его рукопись “Стандартная модель магии: концепция нового устройства магического знания” привела не только к формированию новых подходов в исследовании. Она стала точкой, после которой магия перестала развиваться от гения к гению, и начала медленное, постоянное развитие, происходившее год от года. 

Именно тогда обучение на дому перестало быть предпочтительным для юного волшебника или волшебницы, и по всему миру открылись десятки новых магических школ.

Академия, в которой обучалась она, называлась просто Академией, потому что была единственной из школ, имевшей аккредитацию академического уровня. Раньше, до введения системы аккредитаций, ее называли “Симмерийская восточная магическая школа” — потому что она находилась в Симмерии и была на востоке этой страны. Однако, сейчас это название использовали нечасто. Старое и новое названия слились, и в официальных документах появилась “Восточная Симмерийская Академия”.

Академия была новой школой. Ей было не больше полутора сотен лет со дня, когда был заложен первый камень, и когда вместо типичного для новостроя двух-трехэтажного здания, на плоскогорье вырос огромный замок, многие решили, что произошла ошибка в строительной магии. 

Однако, ошибок не было. Первый директор школы заявил, что новомодная архитектура безвкусна — и никто не стал спорить с уважаемым и заслуженным старым волшебником. 

И теперь, Митрани должна была идти из тренировочного крыла в жилое пятнадцать минут. Потому что, видимо, расположить их в разных башнях, а башни менять местами каждый час — это проявление подлинного вкуса.

Мысленно оставив на счёт первого директора претензию, Митрани вышла из тренировочного зала. Впервые в жизни она столкнулась с заданием, с которым не знает как справиться сама. И она еще раз похвалила себя за то, что решила в тот раз поспешить, чтобы успеть в группу к профессору Альме.