Рационалфик (в моём представлении этого жанра). Много думающих героев, много экспериментов над тем, почему магия работает так, как работает, много Милль (вы полюбите Милль).

______________

Я вскинула руку в инстинктивном порыве заблокировать магию, которую не мог заблокировать никто и никогда. Через аудиторию от меня стояла девушка, ставшая за полгода ночным кошмаром всей Академии. Прямо сейчас она атакует меня. Если я не успею атаковать раньше. 

Неестественный, магически наведённый ужас, начал сковывать всё тело. Медленно. Рука поднималась слишком медленно.

Я не успела.

Моя противница злобно ухмыльнулась. Волосы на голове зашевелились. Ледяные щупальца страха стиснули всё тело. Я едва стояла на ногах.

Девушка встала. Она была на голову ниже, на три размера груди меньше и сжимала в руках волшебную палочку. Красуется. Волшебные палочки, скипетры, парящие артефакты — всегда способ красоваться, они никак не усиливают магию, но выглядят… Выглядят! Она знает, что сильнее всех нас и не стесняется это демонстрировать.

Она подняла палочку.

Взмах. В груди защемило. На глаза навернулись слёзы. Мир выцвел, словно жуткое, всепожирающее нечто сожрало из него все краски. Все звуки. Все чувства. Девушка медленно шла ко мне, размахивая палочкой, словно дирижируя невидимым ансамблем моих эмоций. Ужас, заставляющий оцепенеть. Тоска, высасывающая силы.

Взмах. Слёзы пересохли, сменившись жаром, вспыхнувшем в щеках и в паху. Ноги задрожали — и на этот раз совсем не от страха. И рука… Рука невольно рванула к груди, в непреодолимом стремлении расширить это удовольствие. Дыхание сбилось, переменяясь стоном, и всё, на что хватило моей воли — стиснуть зубы.

Взмах. И я поняла, что каждый, абсолютно каждый в аудитории видел, как я только что возбудилась просто глядя на свою мучительницу. Кровь, только что горевшая от истомы, вспыхнула от стыда.

Взмах. Как же слаба я была. Моя бессмысленная попытка пойти против неё была обречена на провал. Как я могла этого не понять сразу? Как я вообще могла надеяться хоть на что-нибудь? Наш разрыв в умениях, полное превосходство её магии Мнимой Модели над моей, всё это… Чем я думала, когда поднимала руку на неё?

Взмах. И я вновь взглянула на ту, что уже подошла ко мне, и была сейчас в паре шагов. Она была прекрасна. Её идеально постриженные волосы сияли, подчеркивая глубокие синие глаза. 

Я поймала её взгляд и утонула в бездонном море доброты, нежности, понимания.

Я протянула к ней руку — ничто больше не мешало мне сделать это. К ней, моей спасительнице. Моей восхитительной принцессе.

Я рухнула на колени и склонила голову. Она победила меня.

Эмоции отступили, позволяя, наконец, мне вспомнить, кто я, и что  вообще сделала. Позволила на миг задуматься, зачем я пыталась поднять руку, когда  можно просто вызвать магию усилием воли. Задуматься, не было ли это идиотское желание уже частью спектакля по моему унижению.

Я встала на ноги, стараясь ступать как можно аккуратнее — не хватало ещё упасть, после всего, что только что увидели все. Села за парту. И вперила взгляд в Тамару, которая торжественно шагала через весь класс, держа волшебную палочку у бедра.

Тамара. Бельмо на глазу всей Академии, коллапс моделей магии и проблема для всех, кто считал себя могущественным. Та, из-за кого пришлось переписывать систему, которая прекрасно работала сотни лет, и работала бы ещё столько же.

Работала бы, если бы не результаты последней Бойни, в которой Тамара ухитрилась победить.

Она возникла из ниоткуда, из касты девочек-изгоев, из тех, кого в шутку поднимают в воздух и переворачивают. Она пришла на турнир и победила в нём. Победила Катанию, которая способна не глядя преследовать тебя своей магией за пол-академии.

Победила Кристину, которая отточила магические щиты до такого совершенства, что могла поддерживать их много суток подряд.

И, главное — победила Митрани. Единственную в истории двукратную чемпионку Турнира. Девушку, чей магический запас был настолько велик, что она, по слухам, не выдыхалась вообще никогда. Бестию, которую до сих пор боялась половина Академии, и которая была примером для подражания для второй половины.

Но проблемой, настоящей проблемой для всей системы магического образования было не это. Академия постоянно порождала самородков, и с каждым годом они сияли всё ярче и ярче. Такова уж природа магических академий — в постоянной конкуренции таланты закаляются и полируются, превращаясь в подлинные бриллианты магического искусства. Наверняка именно поэтому никто из учителей не запрещал не совсем легальную Ежегодную Бойню.

Но Тамара победила, используя Мнимую Модель. Магию, которая до неё вообще не считалась чем-то, достойным внимания. Магию, которую считали сборником малопонятных действий с полуслучайным эффектом. Магию, которая не поддавалась систематизации и сколь-нибудь последовательному описанию и изучению. Именно потому за минувшие триста лет магия Стандартной Модели вытеснила её, превосходя и по силе, и по управляемости, и по понимаемости.

И теперь, через триста лет от основания Академии, приходит Тамара и перечёркивает всё, что исследовали, чему обучали, что сосредоточили в Митрани — бриллианте нынешнего поколения учениц. Тамара поставила всех перед фактом, что Мнимую Модель нельзя отбросить как “Случайную и неэффективную”. И когда вопрос о преподавании начал Мнимой Модели встал ребром, оказалось, что старшеклассница, едва дотягивающаяся до верхнего края учебной доски и неспособная даже левитировать мел — самый компетентный в этой магии человек из всех, кто был известен современному магическому сообществу.

Это было минусом для магического сообщества.

А лично для нас, учениц Академии, главным минусом было то, что “Профессор Тамара” была до ужаса отвратительной учительницей.

— Неудовлетворительно, Таника.

Тамара уселась на учительский стол — думаю, она хотела так показать близость к народу, но все мы понимали: она просто хочет быть немного выше.

— Не надо пытаться на меня нападать просто за то, что сегодня вы не готовы к уроку. Пойдем дальше. Милль, что является объектом воздействия Мнимой Модели?

— Душа, госпожа Тамара!

Сидевшая рядом Милль вскочила и выпалила ответ на одном дыхании — но я заметила, как дрожат ее ноги. На прошлом занятии Тамара устроила “педагогическое воздействие” именно на неё. Образ Милль, скорчившейся на парте от пожирающей её вины, до сих пор стоял у меня перед глазами — и то, что к этому занятию Милль была готова великолепно, было естественным следствием.

— Умница. Душа, а не “настроение”, Таника. Именно потому, Мнимая Модель способна не только воздействовать на ощущения, но и создавать иллюзии, например. Всё, что вы чувствуете, что видите или что вам кажется — это Мнимая Модель. Именно этим она и отличается от телекинеза.

Ах, да. Забыла сказать. “Профессор Тамара” на дух не переносила Стандартную Модель — и, как следствие, всех ее пользователей. То есть, каждую без исключения магичку кроме себя самой. При любом удобном случае она напоминала, что Стандартная Модель — это просто телекинез частиц, и не чета её магии, которая “управляет душой”.

В общем, Тамара отыгрывалась. В каком-то смысле, она даже имела на это моральное право: Митрани с подружками действительно задирали её несколько лет, и она действительно всё это время была одна.

И всё-таки, теперь она травит всю Академию. А значит, количество её жертв на порядок выше, чем у Митрани.

***

Окончание урока по Мнимой Модели было праздником для всех. Мы спешили покинуть кабинет, толкаясь и иногда даже сбивая друг друга. Запрещённая в аудитории Тамары магия Стандартной Модели снова оживала в толпе. Мерцали магические медальоны, стопки учебников взлетали в воздух, телекинетические направляющие для волос снова начинали работать, возвращая разнообразие в прически студенток. У Милль включился магический корсет, и она с наслаждением потянулась. С её объёмами, сам по себе Тамарин запрет на действие телекинетической поддержки груди уже был своего рода педагогическим воздействием. Волосы и платье Ляны, нашей лучшей по магии воздуха, вновь начали колыхаться на несуществующем ветру, делая её похожей на духа или привидение.

Волшебный эффект завершения занятия по Мнимой Модели мог бы заметить любой, кто взглянул бы на нас со стороны.

Я глянула в зеркало, восстанавливая и свои чары — да, мне не нужно было поддерживать грудь телекинезом, или заставлять одежду жить своей жизнью, однако не прибегать к косметической магии вообще?

Магия скользнула по моему телу, от пальцев ног вверх, к затылку — высушивая пот, расправляя складки, успокаивая раздраженную кожу и исправляя слегка поплывший от слёз макияж. Каждая магичка к концу первого курса научается выглядеть идеальной красавицей. В женском коллективе применение эстетических заклинаний — это знание,  которое естественным образом распространяется от человека к человеку. Так что на коллективных фотографиях мы различались формами, цветом и длиной волос, одеждой или позой — но среди нас не было ни одной неряшливой или неухоженной.

Я оглянулась на кабинет. Да, даже Тамара выглядела красиво. Правда, она единственная, кто добивался этого не магией, а вручную — поэтому красиво она выглядела только перед  событиями, вроде фотосессий или публичных выездов.

Процесс наведения красоты чем дальше, тем более становился непрерывным. Некоторые достигали в этом таких высот, что могли одновременно удерживать десятки телекинетических подтяжек и направляющих для волос.

Возможно, именно потому на выездных балах и мероприятиях нашу делегацию всегда просто пожирали глазами.

Милль потянула меня за рукав, кивая в сторону лестницы, уходившей на верхние этажи. Мы свернули и побежали по ступенькам. Не то чтобы я знала, куда мы идём — в лабиринте коридоров и лестниц, коим является Академия, ты можешь идти только наугад — и, как правило, ты приходишь туда, куда хочешь. Но если тебя ведёт кто-то другой, то узнать, где конец пути можно лишь достигнув его.

И на этот раз Милль привела меня в столовую.

Окно раздачи, где в общий обед можно было получить свою порцию, ныне пустовало — однако Милль всегда носит еду с собой. Её кулинарные навыки восхищали всякую, кто удостоилась попробовать её готовки, и потому мне завидовали хотя бы потому, что я обедала с ней постоянно.

— Смотри. У этой штуки текстура льда, но при этом он тёплый! — указала Милль на небольшую коробочку, в которой лежала целая куча… снежинок?

Я аккуратно попробовала. Это и впрямь было словно ты ешь снег — но снег тёплый, сладкий, банановый, с лёгкими нотками ванили. Причём в каждой ложке был новый вкус, словно Милль уложила этот снег слой за слоем. Карамель. Вишнёвая косточка. Эстрагон. Мандарин.

Я сама не заметила, как съела всю коробочку и уставилась на подругу, завороженная и восхищённая. Вкусы и послевкусия всё ещё плясали на моём языке.

— К-как? Это что-то совсем новенькое!

— Я взяла ингредиенты и раскрутила на огромной скорости, получив жидкости с чистыми вкусами, но избавила их от волокон. Потом вырастила крохотные снежинки из сахарного сиропа, который смешала с этими чистыми вкусами. И уложила всё в коробочку. Круто, правда?

— Милль, ты гений. Будь я парнем, прямо сейчас повела тебя под венец.

— Я бы отказалась. — рассмеялась Милль, доставая следующую коробочку. — Попробуй вот это. Ризотто с сжатым под давлением базиликом. Я положила небольшой шарик базилика в каждую рисинку, потом карамелизовала их на потоке раскалённого воздуха, запечатывая вкус и запах. Давай!

Я попробовала ложку ризотто. Единственное, что пришло мне в голову — что я снова оказалась под магией Тамары. Восторг, которым отзывалось моё чувство вкуса, отключал все остальные чувства, кружил голову, и бил в разум колоколом.

А, нет. Это был настоящий колокол. Каменные стены завибрировали от волны звука, пронесшейся сквозь коридор. Витражные стёкла-мозаики, на которых были изображены великие маги прошлого, задрожали. Всякий раз я боялась что они вылетят — и они всякий раз не вылетали. Кто знает — возможно, их зачаровали на прочность, учитывая, что они стояли тут уже столетие, а колокол бил регулярно.

Все на миг замерли — таким колоколом созывали учениц и учителей в главный зал. Директор собирался сделать заявление.

Мы шли не спеша — ведь та группа, которая приходит в зал первой, чаще всего и становится ответственной за новый проект. А учитывая, что траектории в замке меняются всякий раз, когда ты по ним идёшь, рассчитать время можно только очень примерно.

И потому, когда мы пришли, а в зале уже была толпа народу — каждая из нас втайне выдохнула с облегчением. Десятки учениц кучковались по группам, не занимая и половины огромного главного Зала, потолок которого терялся в вышине.

Все переглядывались, недоумевая. Директор стоял у кафедры, больше напоминавшей храмовый алтарь, и оглядывал нас, тихо улыбаясь каким-то своим мыслям. И, наконец, дверь перестала хлопать. А значит, пришли все, кто собирался приходить.

— Я рад, что все вы собрались! — медленно начал он. Я ощутила, как в ушах слегка засвистело — директор проверял нас на наличие несанкционированных артефактов или признаков действия зелий.

— Я слышал, что ваш новый педагог, профессор Тамара, в прошлом была победительницей какого-то турнира.

Началась игра в ритуал вежливости. Первое правило Ежегодной Бойни — нет никакой Ежегодной Бойни. Учителя делают вид, что рейтинги учениц появляются сами по себе, и только на основании успеваемости. Ученицы устраивают пирушки в честь победительниц только громко заявив как минимум в трех местах, что это — ритуал призыва духов автомата на экзамене.

Все всё знают, но никто не подаёт виду. Ведь одно дело — выдавать год за годом блестящих волшебниц и иметь ореол слухов, а другое — действительно не вмешаться в то, что студентки устраивают магический турнир на выбывание. Очень безопасный магический турнир, но всё-таки!

И если директор вслух, перед всеми, упомянул о том, что есть какой то турнир — то стоило насторожиться.

Именно так я объяснила для себя гробовую тишину, опустившуюся на главный зал.

— Благодаря новому распоряжению Управления по делам магическим, теперь ряд школ, в число которых входит и наша, вправе проводить курсы военной подготовки. Государство поставило целью вырастить десять тысяч боевых магов и волшебниц к концу десятилетия и пошло нам навстречу, отменив некоторые требования по безопасности занятий — строго при наблюдении компетентного педагога, разумеется. И, раз профессор Тамара была закалена неизвестным мне турниром, то, возможно, соревнования проводимые под чутким руководством опытных наставников смогут дать не худший результат.

Директор выждал паузу, чтобы каждая ученица прочувствовала происходящее. Каждая без исключения понимала, какими будут его следующие слова. Директор собирался легализовать Бойню — или, возможно, создать что-то свое, похожее. Если теперь все это будет проходить “вбелую”...

Я невольно вообразила Митрани. Она и так метает снаряды со скоростью, близкой к невозможной. Если её действительно будут этому обучать…

И на Бойне ученицы строго соблюдали правила. Фактически, это была обычная девичья драка подушками, только с поправкой на магические способности каждой. То есть, на Бойне нельзя было напрямую атаковать магией, нельзя было поджигать, вмораживать в лёд или создавать вокруг противника вакуум. Ничего, что могло бы случайно повлечь смерть или серьезные травмы ученицы и заставило бы руководство пресечь проведение турниров. Но если бы за ними ежесекундно наблюдал пяток магов, опытных в реанимации — то пережить можно было бы даже отрезанную голову.

А директор, тем временем, закончил с драматизмом и продолжил.

— Посему, провозглашаю начало курса военно-магической подготовки. Курс добровольный, но прошедшие его станут кратно сильнее любой из тех, кто решил воздержаться. Восточная Симмерийская Академия всегда славилась превращением талантливых девочек в гениальных. Советую не отказываться от этого пути.

Объявление окончено. Прошу разойтись по занятиям.